Зимний вечер в Гаграх: один день в стране с «полузакрытой» границей (ФОТО)

Каждому, кто хоть раз бывал на российском черноморском побережье, знакомы небольшие будки, в которых продают экскурсионные туры. Обычно путешественникам рекомендуют остерегаться что-либо покупать там, однако мы решили рискнуть. Во-первых, оплату вперед никто не требовал. Во-вторых, очень хотелось побывать в Абхазии, хотя нам и говорили, что граница с ней на время Олимпиады закрыта, и потому туда сейчас не пробраться.

Выяснилось, что попасть в соседнюю страну все же можно, но только пешком (имеется в виду само пересечение границы, до поста добраться, конечно же, можно хоть на автобусе, хоть на такси) и только в составе организованной экскурсионной группы. На пути в Абхазию документы проверяют дважды: сначала российские службы, затем – абхазские. При этом контроль пересекающих границу мужчин происходит жестче, чем женщин. У первых собирают паспорта и довольно тщательно проверяют их, у вторых – лишь мельком смотрят на страницу с фото. Все формальности занимают совсем немного времени: дольше длится переход по длинному мосту через реку Псоу от одного погранпоста к другому.

Из достопримечательностей туристам, в основном, показывают одно и то же. Во-первых, гагрскую колоннаду, знакомую многим по фильму «Зимний вечер в Гаграх». Утром в будний солнечный день здесь приятно прогуляться, уйти на пустынный и немного запущенный пляж и попускать «блинчики».

Во-вторых, набережная в Пицунде со скульптурой «Ныряльщики за жемчугом», подарившей славу Зурабу Церетели. Именно после нее он отправился покорять Москву. Здесь, на мысу Пицунда, в общем-то, нет ничего примечательного, кроме собственно этой композиции да дачи Никиты Хрущева, за высокий забор которой, впрочем, туристов не пускают.

Виды на мысе, конечно, захватывающие, как и везде в Абхазии – он врезается в море на 11 километров, и отсюда видна значительная часть побережья с заснеженными вершинами гор вдали.

Обязательный почему-то пункт программы – исторический центр страны в Лыхны. Там туристов отводят в храм и из окна автобуса показывают руины княжеского замка, расположенного на поле, где когда-то проходили народные сходы.

Впрочем, дойти до развалин никто не запрещает. Они находятся на задворках местной средней школы и поросли бурьяном. Рядом пасется дородная рыжая корова, меланхолично поглядывающая на любопытных. Кстати, эти парнокопытные в Абхазии, кажется, повсюду – на автобус то и дело притормаживает на трассе, чтобы пропустить переходящего дорогу теленка.

Следующий пункт – Новоафонский монастырь с его «тропой грешников». По белым камням дорожки, которая поднимается круто в гору, нужно пройти, не сбиваясь с пути и думая о своих грехах – так можно получить прощение. Сам храм сейчас реставрируют, а потому он больше напоминает музей: даже потемневшие образа, обычно производящие впечатление несколько гнетущее и богобоязненное, особенно не трогают. Сложно проникнуться духом старины, когда повсюду строительные леса и перегородки.

Зато снаружи храмовый комплекс очень красив, он выглядит как замок какого-нибудь заморского сановника, в основном, из-за позолоты и охряно-багровой гаммы. Местная бабушка, просящая милостыню, рассказывает, что рядом была любимая дача самого Сталина. Мы позволяем себе усомниться в ее памяти, но стоящий неподалеку мужчина объясняет, что грозный правитель и правда любил здесь отдыхать. «У него целых пять дач в Абхазии было», – говорит он. Его зовут Астамур, что с абхазского переводится как «непобедимый». С ним мы разговариваем про грузино-абхазский конфликт в августе 2008 года. Он говорит, что сам бывал в перестрелках в Сухуми и Гагре, и рад, что его страна наконец-то обрела суверенность. «У всех абхазов, конечно, есть российские паспорта, но мы не станем входить в состав России, иначе мы потеряем свою независимость», – с улыбкой, но довольно твердо говорит он.

Последний пункт нашей программы – карстовые пещеры под храмом, куда туристов отвозят на странной электричке, похожей на метропоезд. Пещеры – это огромные пространства с потрясающей акустикой. По-настоящему впечатляет мост, проложенный между двумя подземными залами.

Конечно, ощущения несколько портят «включения» экскурсовода: гид вываливает на посетителей тонны информации о том, как именно вырастают сталактиты и сталагмиты, какой процент кальция в местной глине, и т.д. Однако когда он умолкает, здесь включают абхазские песни, похожие на церковные песнопения, и знаменитую токкату и фугу в ре миноре Иоганна Себастьяна Баха, которые куда больше подходят для высоких сводов подземных пещер.

Еще при бронировании билетов в Абхазию представители туристического бизнеса предупреждают – трезвыми с экскурсии никто обратно не приезжает. «Абхазы будут обижены, если турист ничего не выпьет из горячительных напитков у них в гостях. Поэтому можете не волноваться – вам точно где-нибудь нальют», – с улыбкой говорят специалисты. Так и вышло в нашу поездку – уже на одной из первых остановок нам удалось приобрести настоящее домашнее вино и коньяк.

Стоимость алкоголя в Абхазии удивляет: пластиковая 1,5-литровая бутылка домашнего вина стоит всего 200 рублей, столько же – стандартная бутылка заводского розлива (в Россию вина из Сухума поставляются, их можно увидеть на прилавках почти всех винных магазинов, но стоят они дороже, чем здесь, в два раза). Если покупать набор из нескольких напитков, то получается еще дешевле. Правда, набрать целый рюкзак вин, коньяков или местной водки не получится – на территорию России в общей сложности можно провести лишь 3 литра. Поэтому многие туристы часть приобретенного алкоголя употребляют «на ходу» – во время поездки, любуясь пейзажами из салона экскурсионного автобуса или прогуливаясь по улицам абхазских городов.

Кухня Абхазии вполне традиционна для народов Кавказа – мясо и курица, жаренные на углях, ашвлагуан (он же – сулугуни), много овощей, мамалыга, хачапури (тот, что по-аджарски, здесь называют просто «лодочкой», видимо, сказывается вражда с Грузией) и аджика. Разумеется, что цены более, чем демократичные – 200 рублей за порцию шашлыка, 100 – за хачапури, 100 – за тарелку крутого хаша.

Отдельное место в Абхазии занимают мандарины – они растут повсюду, у частных домов и в диких мандариновых рощах. В России сезон на мандарины уже заканчивается, празднование Нового года, когда русские массово скупают солнечные фрукты килограммами, позади, а потому абхазы, которые уже не знают, куда деть урожай, давят из него сок или продают огромными партиями за бесценок. Например, пятикилограммовый пакет отдают за 100 рублей. Столько же стоит литровая бутылка мандаринового фрэша или сока из экзотического для уральцев фейхоа.

Природа Абхазии великолепна – горные хребты, чистое море, озера, кипарисы, пальмы. Здесь 280 дней в году солнечно и тепло. Даже по сравнению с Сочи, где сейчас днем воздух прогревается до +15, тут жарко. Плюс к тому, зимняя Абхазия – это рай для мизантропа. Туристов тут почти не встретить: ни на пляжах, ни в кафе.

Пустуют и отели. Например, на побережье Пицунды в трех гостиницах, рассчитанных на несколько тысяч человек, в день приезда «Нового Региона» было заселено лишь 15 номеров. «Туристов очень мало. И причина тому – Олимпиада в Сочи. В нашу страну могут приезжать только организованные группы, для всех остальных граница закрыта», – сетуют местные жители. Впрочем, надеются, что продлится ужесточенный режим недолго. По словам абхазов, уже в начале марта границу обещают снова открыть. «Нам обещали, что 6-7 марта все будет, как раньше», – говорит Нонна, наша провожатая.

Кстати, проделать обратный путь из Абхазии в Россию несколько сложнее, чем вперед. Первый паспортный контроль приходится проходить еще в автобусе минут за 10 езды до пограничного поста: впрочем, сотрудник службы проверят документы опять-таки только у мужчин. На самой границе паспорта проверяют еще четырежды: сначала абхазская таможня, затем юные пограничники на мосту через Псоу, потом сотрудники ФТС РФ (там же «просвечивают» сумки и пакеты туристов), а затем – сотрудники полиции уже непосредственно перед переходом на территорию России. В отличие от «той» стороны, российские правоохранители, стоящие на последнем рубеже, довольно долго сверяют документы и на шутливое «Да это точно я» улыбаются, но на всякий случай еще раз внимательно смотрят в паспорт – и в глаза. Все-таки Олимпиада.