Егор Холмогоров: Ерофеев да не тот

Фамилия поэта в России - больше, чем фамилия. Трудно у нас жилось бы поэту Алексею Пушкину или прозаику Филиппу Достоевскому – все время насмешничали бы и ненавязчиво рекомендовали сменить фамилию. Только Толстым можно быть Толстыми – они все друг другу родственники.
А теперь, скажите на милость, каково жить в России писателю «В.Ерофееву». То на литературном вечере у тебя пытаются взять автограф на книгу «Москва-Петушки». То неделикатно интересуются: «Как же так? Мне говорили, что Вы умерли в 1990-м году»...
Чтобы не потеряться в тени ставшего классиком современника Венедикта Ерофеева, писатель Виктор Ерофеев изобрел очень простой прием: он любит русских. Любовь эта, правда, весьма специфичная, прямо как в анекдоте: «кушать люблю, а так – нет». Раз в несколько лет Ерофеев публикует текст с непременным словом «русский» в заголовке – «Русская красавица», «Энциклопедия русской души», «Русский апокалипсис» и садомазохистским содержанием вроде такого: «Русских надо бить палкой. Русских надо расстреливать. Русских надо размазывать по стене… Русские — позорная нация».
Другими словами, истеричной агрессивной русофобией Виктор Ерофеев мстит русским за то, что они всё время его путают с Венедиктом Ерофеевым. В новом эссе «Как тут жить дальше?» душевная драма литератора вырвалась на поверхность. Ерофеев крайне недоволен тем, что некие загадочные «мы», под которыми он имеет в виду российскую интеллигенцию, слишком долго любили русский народ, а народ оказался плохой. Не соответствующий ожиданиям.
«Мы все упивались поэмой «Москва — Петушки». Нам нравилось пьяное быдло. Нам они казались святыми. Мы считали себя ниже них. Настало время этих святых… Мы думали: там шкатулка с драгоценностями… А там оказался гроб с гниющими потрохами. В 2014 году открыли гроб. Ударил запах! …Мы любим свое безобразие. Мы обожаем Флобера и «Москву — Петушки».
Вот, вроде бы, ругает автор русский народ за то, что тот оказался «недостаточно европейцем», за то, что когда русских на Донбассе начали «бить палкой, расстреливать, размазывать по стене», русские не снесли этого молча, а взяли в руки оружие и начали отстреливать карателей, за то, что Россия, вместо того, чтобы предать этих русских и наплевать на «русский мир», как полагалось по рукопожатному сценарию, пошла уже на большие жертвы, чтобы их защитить. А все равно – подсознание выдает другое: «Я – не тот Ерофеев. Почему они все любят какой-то текст о метафизике русского алкоголизма в пригородной электричке, а меня – всего такого прекрасного утонченного «европейца», не ценят и реагируют разве что на мои заявления о том, что русские - народ рабов и проституток».
Почему русские любят того Ерофеева и не любят этого, совершенно, кстати, понятно. «Москва-Петушки» – это продолжение «Преступления и наказания» и «Идиота» Достоевского. Напоминание центральной для русского классика идеи, что человеческое достоинство сохраняется и в грязи, и в унижении, и во лжи. Не так что «вот пьяный валяется в канаве, а на самом деле если его отмыть «Пемолюксом» он Человек». Нет. И в тот момент, когда он валяется в канаве — он Человек тоже, нравится вам это или нет.
Автор диссертации о Достоевском Виктор Ерофеев совершенно этого не понял и уже никогда не поймет. Он выдумывает списки из подлинных и мнимых недостатков русского народа и полагает, что наличие этих недостатков дает ему право делать с русскими что угодно – «бить палкой, расстреливать, размазывать по стене», строчить русофобские трактаты, обнажать свои гниющие потроха и выдавать их за наши общие.
Даже будь наш народ и впрямь так плох и перед литератором Ерофеевым трижды виноват, и это, по русским понятиям, не давало бы права топтать его достоинство. В ситуации же, когда наш народ впервые с той Великой войны разогнул спину и сражается уже не за интересы государства, а за себя, за братьев своих, против трусости начальства и всего ЕвроАмериканства, - корчи не того Ерофеева особенно смешны и противны.
А на угрозы «бить палкой и расстреливать», на фактические призывы к началу гражданской войны в России («в организме России начнется новая война двух вирусов: имперского и европейского») ответ давно известен: кто к нам с пушкой придет, от «Града» и погибнет.

Егор Холмогоров Источник: rus-obr.ru