Сергей Пукст: «Я с детства очень плохо переношу музыку»

Сергей Пукст: «Я с детства очень плохо переношу музыку»

Встреча состоялась во время литературного слэма в ЦЭХе, куда Сергея пригласили исполнить несколько песен. Выступление едва не сорвалось «благодаря» сыну Пукста Севе, который пытался то и дело выхватить у отца микрофон и подыграть ему на гитаре. После нескольких напрасных попыток успокоить сына, Сергей решается начать интервью.

— Песни, вошедшие в «Последний альбом», встречались на сборниках и предыдущих альбомах. Когда вы почувствовали острую необходимость составить их в одну работу?

— Всё время велись разговоры о том, что надо хорошо записаться. Я не очень верил в эти вещи: мне казалось, что если музыка сама по себе качественная, то саунддизайн её не испортит и не спасет, и это всё вообще не так важно. Но однажды у меня в трубке раздался голос Сергея Михалка, его заинтересовал мой «Триумф воли». Сергей выделил мне некоторую сумму денег, которые я сам даже не видел. Именно благодаря его человеческой поддержке и появился этот альбом.

И вот я повёлся на идею качественной записи, потому что у нас в Беларуси все такие профессиональные ребята, и они всё время говорят: «Вот если бы это хорошо записать…» Все так лукаво смотрят, и ты веришь. А ведь я в звукорежиссуре не разбираюсь и поэтому думаю: они профессионалы, они, наверное, правы. Но теперь я дам совет молодым музыкантам: никогда не слушайте этих профессионалов, потому что они ни хрена не знают. Про вашу музыку уж точно.

В пресс-релизе написано, что альбом готовился около пяти лет. Так и есть, потому что никто из звукорежиссёров не мог ощутить правильного звукового решения этого материала.

Пукст убегает успокаивать сына Севу, который таскает по выставочному залу «ЦЭХа» кресло-грушу и кричит так, как не умеет даже его отец. «Главное, что не глупым растет», — смеётся Сергей.

— Я не сразу обратил внимание на кандидатуру Александра Гелиха, работавшего над альбомом «Pukstjazz». А ведь он изумительный звукорежиссёр, мне всегда нравилось то, что он делал. Александр в итоге смог разобраться с материалом, у меня даже никаких вопросов не было. Его внутреннее ощущение нерва и экспрессии абсолютно со мной совпадает.

Пукст снова обращает внимание на сына, собравшего возле себя всех детей, и смеётся: «Вот Сева подрастёт и скажет: „Ага, папка по звукорежиссёрам ходил… Пьяный он валялся!“»

— Ряд песен действительно звучал на альбомах и сборках, но всё как-то концептуально сложилось в единое высказывание. Я, конечно, не могу определить его линейный сюжет, потому что его, естественно, нет. Я испытываю полное удовлетворение: у меня нет никаких вопросов к материалу. А ещё я очень рад, что в Беларуси нет довлеющей руки продюсера и жёсткой структуры шоу-бизнеса, которая подгоняла бы меня издать очередную бессмысленную скороспелку 🙂

— В «Последнем альбоме» больше панка или джаза?

— Знаете, я бы вообще не применял термины, потому что это ведь слова, которые были придуманы потом. У нас возникает причинно-следственная подмена: сначала люди исполняют какую-то музыку и лишь затем её называют панком. А сейчас, когда ты играешь типичный панк, ты просто заимствуешь чуждую тебе форму. Меня радует, что к музыке, которую играю я, довольно сложно подобрать определение. Это очень лестно. Пусть ищут, пусть находят, может, какой-то новый стиль.

Пукст убегает к Севе в третий раз. Вернувшись, он задумывается и произносит: «А хорошо, что в Беларуси есть какой-то центр притяжения. Я вот для себя его нашёл, причём совершенно чёткий. Главное, что пока хватает сил к этому относиться с юмором».

— Я не знаю, чего больше в моей музыке: панка или джаза. Я всегда тяготел к яркому мелодизму. И в связи с этим меня расстраивает ужасное и всеобъемлющее влияние на белорусскую музыкальную общественность такой фигуры, как Майлз Дэвис. Я бы его просто… Просто все начинают любить джазок, под который удобно притопывать и так далее. Я говорю об отдельной фигуре, но это фигура очень влиятельная: у нас есть ряд людей, которые разбираются в музыке и при этом к Дэвису относятся очень хорошо. Хотелось бы больше яркого тематизма в мышлении. Но это я, так сказать, увлекся…

— Если перефразировать вопрос… Кого сейчас больше в Сергее Пуксте: Монка или Вишеса?

— О, это уже другое дело. У меня был альбом «Pukstjazz», который, очевидно, навеян Монком. Я его очень люблю и буду рад, если даже сквозь моё творчество обратят внимание на эту ярчайшую фигуру. Монк практически не играл лишних нот. Всё, что он играл, — это суть музыкальной фразы. Чётко и внятно. А Вишес — это способ яркого, экспрессивного донесения материала до слушателя. Они находятся в каком-то здоровом балансе. Когда ты находишься под влиянием хорошего музыканта, он только обозначает тебе границы ориентиров, раздвигает их, и ты понимаешь, что музыкальное мышление может быть ещё шире, острее, ярче. Это то, к чему я стремлюсь: для меня очень важно не играть лишних нот и… Как бы это сказать… Не играть лишних нот 🙂

— Вы говорили, что в альбоме нет линейного сюжета. А можно ли определить доминирующую тему?

— Альбом исследует тему маленького человека, если уж вешать ярлыки. Здесь затрагиваются исключительно высокие сферы, сферы драмы, пусть даже нелепой, бессмысленной. Мне кажется, когда есть какой-то смысл или политическая вписанность, намёки на революцию или что-то ещё, это всё отводит нас от настоящего эмоционального искусства, когда ты можешь сопереживать душевно, сердечно. И мне хотелось именно этого переживания. Хотя это и невыносимо слушать, я понимаю: многие жалуются. Но при этом я хотел сказать о самом главном, но по касательной, через образ, вроде и странный, но цепляющий. А ещё на моё творчество повлиял один фильм, который, мне кажется, я очень остро почувствовал. Это фильм «Андалузский пёс». Так называется и одна из песен с альбома, хотя я и неправильно её перевел. Если вы обратите внимание, этот фильм строится не на сюжетном, а на живописно остром сочетании кадров. Как раз этот образ мысли и был для меня наиболее близким.

Пукст снова отвлекается на сына, с которым играет барабанщик «Серебряной свадьбы» Артём Залесский. Затем поворачивается и говорит: «А знаете, чем хорошо вот это интервью? Тем, что у вас есть возможность за моей „колбасой“, которую я обычно всем говорю, логически сшитой темой, достать меня такого робкого, потому что я нахожусь не в зоне комфорта. Вот он я, голенький!»

— Мы затронули тему слушателя… Вы как-то шутили, что, в отличие от Есенина, ваше творчество проститутки не любят. А можете описать своего слушателя?

— Слушатель, оказывается, самый разный. Однажды на мой концерт пришёл интеллигентный врач-стоматолог, дал мне свою карточку. Но почему-то ушёл в перерыве. Я его спросил: «Как вам?» А он мне: «Очень хороший концерт, большое спасибо». Я и говорю: «А чего вы ушли в перерыве?» А он мне: «Знаете, у моей жены разболелась голова». На самом деле, я его понимаю, это всё совместимо. Надеюсь только, что это не форма вежливости. Публика самая разная: от энергетически настроенных дам, которые ловят определённые волны, до вот таких профессоров. Есть ещё такой момент. Я бы мог сказать, что это слушатель, обременённый определённой культурой, багажом. Допустим, человек моего возраста. Но этого сказать нельзя. Я надеюсь, что молодые люди тоже найдут здесь что-то своё. Потому что я хочу сделать многомерный проект, из которого каждый вытягивает что-то своё. Кто-то — прикол и дичь. Как известно, пьяный милиционер, который рассказывает, как его накалывает начальство и изменяет жена, собирает на Youtube больше, чем любая суперподготовленная вещь. Те же арт-группа «Война» и Pussy Riot собирали не так уж много просмотров: народ чувствует эту артистическую гниль. У меня он её, кстати, чувствует тоже. Чувствует, что я где-то на культурке, где-то какого-то Хармса читал, какой-то абсурдизм вот этот вылазит. Но всё-таки не прямо. Хармса я, конечно же, читал и ещё много чего читал, но стараюсь уходить от того, что знаю. Это очень важный момент. Важно быть человеком культурным, много читать и смотреть для того, чтобы у тебя был хороший толчковый запас. Когда ты пленяешься, цепенеешь от своих пристрастий, ты — меломан. И это меломанское отношение музыкантов у нас присутствует очень широко. А надо понять, что весь твой багаж даёт тебе огромное поле для собственной работы.

Пукст постепенно переходит к рассуждениям о модернизме и постмодернизме, зоне комфорта слушателя и творчестве Дебюсси и Веберна — любимца Сергея. И, наконец, сетует на то, что современный саунддизайн победил музыку.

— Когда мы слушаем какой-то специфический органчик, нам хочется сыграть музычку, которая очень типична для такого органчика. Не хочется сочинять что-то нехарактерное. Это возвращение в зону комфорта. Саунддизайн очень искушает, потому что в нём растворяется музыка. Как в «сантабреморовской» селёдке: её помещают в какой-то раствор, в котором исчезают рыбные кости.

В это время Артём Залесский приводит Севу, у которого на голове красуется рюкзак. «Сын любит Георгия Добро», — смеётся Сергей и говорит Артёму: «Ты меня хочешь этим удивить? Не получится, у нас это норма».

— Вернёмся к альбому. Он действительно последний?

— Слово «последний», как вы понимаете, имеет два значения. В русской традиции этому слову придают роковой смысл, а в западной традиции есть слова last, latest, а ещё смешная вещь late, масса всяких обыгрышей. Вот эту двусмысленность я хотел сохранить. Работа завершена, и очень сложно понять, что будет дальше. В альбоме высказано слишком много и есть некоторое опустошение. Кажется, всё, что ты скажешь потом, будет ниже уровнем. Просто уровень проработки этого материала очень высок. Над ним много думалось. Прошло много времени, но он не стал хуже, вот что интересно. Для меня он звучит очень свежо и вполне прилично. Ещё для меня очень важно оформление этого альбома. То, что я сам занимаюсь росписью каждого диска. Потому что выпускать альбом тиражом, завёрнутый в обычную пластмассовую коробку, над обложкой которого работали какие-то левые люди, — это неправильно. Артист в этом растворяется, как те рыбные кости в упаковке.

— Ваше творчество можно назвать бегом от стандартов?

— Вообще, я с детства очень плохо переношу музыку. Она меня очень утомляет, и я под неё засыпаю. И для того, чтобы я находился в бодрствующем состоянии, нужно что-то, что бы меня выбивало из привычного состояния. На самом деле, мы все такие, я не уникален. Просто я более-менее очевидно засыпаю, а большинство людей засыпает внутренне, их мозг не потревожен. Это уже не слушание музыки, это уже другое по качеству состояние. Я довольно остро ощущаю предсказуемость музыкального материала, и мне очень хочется сделать по-другому. Это не желание выпендриться. Вот поэтому я не люблю Pussy Riot — это не искусство. Это политическое явление, общественное. Но это не предмет искусства, к сожалению. Если бы там был какой-то элемент Sex Pistols, я бы очень переживал за этих девушек. Парадокс в том, что все переживают за них в политическом смысле, а я — в эстетическом. Я хочу, чтобы их души в этом плане остались чисты.

— А есть в Беларуси музыканты, под которых вы не уснете?

— Да, есть. Это Егор Забелов и группа Gurzuf. Кого-то может обманывать фактура инструмента, но на самом деле Егор мыслит очень остро. Нравятся некоторые моменты, которые позволяет себе Леонид Нарушевич. Вполне неплохой коллектив «Кассиопея», я понимаю всю ироничность проекта. Начала неплохо работать «Серебряная свадьба». Сейчас это большие развернутые формы, всё очень точно эмоционально. Мне нравится Илья Черепко-Самохвалов и «Петля пристрастия». Это интересная группа, и каждый персонаж сам по себе. А Илья очень точно выражает нерв. Он вроде нетипичный, слабый рок-герой, но в этой слабости он прекрасен. Его интонации могут повторяться, но это его стиль.

— Опять же, образ маленького человека.

— Да, а ведь это очень комфортный образ, на самом деле, для того, чтобы делать какие-то музыкальные новации. Это огромная мера: сделать что-то не ублюдочное, а картонно-надувное и убедительное 🙂 Хорошим быть трудно, а плохим и слабым легко. Такие гниды выживают намного лучше, чем прекрасные здоровячки.

Источник: ultra-music.com

Современная клиника эстетической хирургии в Одессе Большой ассортимент мужских зимних курток Лучшие шины по приемлемой стоимости VIP казино Вулкан с круглосуточным доступом Carhartt – брендовая одежда высшего качества в Украине

Лента новостей