Композитор Сергей Никитин: "Рязанов и Гердт часто приходили ко мне на плов"

Известный российский композитор, автор и исполнитель ("Я спросил у ясеня", "Александра") в эксклюзивном интервью "Сегодня" — о концерте в Киеве 25 сентября, о том, как записывал песни для "Иронии судьбы..." и познакомился с женой.
— Сергей Яковлевич, как с годами поменялся ваш зритель? Что услышат ваши украинские поклонники на концерте 25 сентября (ДК КПИ, билеты: 100—650 грн)?
— В наших программах всегда есть что-то новое. Например, мы споем пару композиций на стихи Михаила Яснова, а также его новый романс "Усни на моем плече". Когда мы приезжаем в Украину с концертами, среди зрителей много наших друзей, которых мы надеемся увидеть и в этот раз. Конечно, с годами наш зритель меняется, многие ходят целыми поколениями! Но вообще наша аудитория состоит не столько из наших ровесников, сколько из поколения наших детей и внуков. Может быть, это связано и с тем, что много в нашем творчестве мы уделяем внимания детям. Уже 25 лет я веду "Никитинские встречи для детей и родителей". Наверное, наш секрет в том, что в основе всего, что мы делаем, лежит поэзия, а высокое поэтическое слово актуально и востребовано разными поколениями. И если родители сами правильно воспитаны, то и своих детей они с самых ранних лет приобщают к Окуджаве, Визбору и хотя быть чуть-чуть к нашему с Татьяной творчеству.
— Мало композиторов и исполнителей, которые так слышат и понимают чужие стихи. Вы сразу, скажем так, влюбляетесь в чужие строки или для этого нужно время?
— Поэты, на стихи которых мы поем, талантливы настолько, что привыкать к ним не нужно. Это либо наш человек, либо нет. Наши — это Давид Самойлов, Борис Пастернак, Юрий Левитанский, Дмитрий Сухарев, Арсений Тарковский, Геннадий Шпаликов, их можно перечислять долго. Что касается последних 10 лет, то хочу выделить поэта Бориса Рыжего: он, к сожалению, очень рано ушел из жизни, ему было всего 27 лет. Но он писал удивительные произведения. А совсем недавно я открыл для себя лирику Михаила Яснова. Честно признаюсь, глаз на него положил еще три года назад, и одна его строчка у меня постоянно вертелась в голове. И вот по этой строчке я нашел другие его произведения, над которыми сейчас работаю. А параллельно я пишу музыку для двух театральных постановок в Москве.
— В каком состоянии и при каких обстоятельствах вы пишете новые песни? Бывает ли, что вы вскакиваете ночью и бежите записать что-то ценное, чтобы не лишить своих слушателей шедевра?
— Насчет шедевра — спасибо конечно! Пишется в основном тогда, когда какое-то стихотворение просто не дает тебе покоя. Ты не можешь спать, есть, пока что-то не придумаешь. Это, как правило, происходит рано утром, когда еще толком не проснулся. Главное условие — чтобы гитара была по рукой. Если ее нет, меня выручает диктофон, на который я напеваю мелодию. И вот когда ты ее потом прослушиваешь, первая мысль — написал что-то гениальное! А второй раз или третий — думаешь: "Ну полная ерунда!". По-разному бывает! Так, чтобы мелодия свалилась с неба, бывает очень редко. Лично у меня такое было два-три раза в жизни.
— Не касается ли это гениальной "Александры" для фильма "Москва слезам не верит"?
— Нет, там же был заказ. А это, знаете ли, еще труднее. На автора же давит ответственность, чтобы получилось исключительно хорошо. У песни "Александра" было шесть вариантов, а оценивала ее ответственная комиссия, которая состояла из моей жены, мамы и 9-летнего сына Саши. Первый мой критик и, можно сказать, соавтор — это супруга Татьяна. Несмотря на то что сама она не сочиняет, но у нее очень развито чутье на фальшь и настоящие вещи. Я могу себе думать, что сочинил шедевр, а Таня возьмет да и выльет ушат холодной воды. Но, как правило, ее критика приводит только к лучшему результату, поэтому я на нее не обижаюсь. Только один раз я сам забраковал свою композицию, а Татьяна, наоборот, — уговорила меня, ее оставить и записать. Это была песня "Синий цвет", так что спасибо ей за то, что дала путевку в жизнь этой композиции.
— Ваша музыка к фильму "Москва слезам не верит" помогла картине получить "Оскар". Лично вы свою заслугу в этом ощущаете?
— Только опосредованно. Основная заслуга — режиссера Владимира Меньшова и актеров. Конечно, то, что в фильме показано, — это сказочка, фальшивая неправда. Но там есть правда чувств, взаимоотношений, и именно это послужило успехом у зрителя. Ведь, согласитесь, нам всем так хотелось, чтобы Екатерина нашла своего Гошу, и чтобы все у них было хорошо.
— Ваш клуб "Никитинские встречи" уже много лет пользуется популярностью у зрителей. К вам приходили гениальные люди — и Юрий Никулин, и Петр Тодоровский, и Булат Окуджава. Вы их уговаривали прийти или, может, кто-то сам напрашивался?
— В клубе всегда были люди, которых мы с Татьяной приглашали. В основном это были наши друзья и знакомые. И, слава богу, эти люди считали невозможным отказаться. С Юрием Никулиным мы не были близкими друзьями, но у нас был период, когда мы тесно общались — и в гости к друг другу ходили, и он нас часто приглашал к себе в цирк. Юрий Владимирович часто звал нас за кулисы, приговаривая: "Пойдем свежим воздухом подышим!". Намного ближе мы общались с Зиновием Ефимовичем Гердтом и Эльдаром Александровичем Рязановым, тем более что они жили в одном поселке в Подмосковье. Частенько у нас бывали общие посиделки — на них же я, кстати, познакомился и с Петром Ефимовичем Тодоровским.
— С Эльдаром Рязановым вы много раз сотрудничали, когда писали музыку к его фильмам. Какие воспоминания у вас остались от этого гениального режиссера?
— Он был потрясающим человеком и другом. Вы знаете, мне сейчас почему-то вспомнилась телевизионная программа, которая называлась "Мы поем стихи". Если не видели, посмотрите обязательно, она есть в YouTube. Ее вел Эльдар Александрович, и там видно невооруженным глазом, как хорошо мы к друг другу относимся. Мы с Татьяной втянули его в авантюру, заставив участвовать в исполнении детских песен. Он играл и на дудочке, и на треугольнике, и даже на детском ксилофоне! И он, как ответственный ребенок, во всем этом участвовал. Еще я вспоминаю ужасный случай, когда была съемка-концерт памяти Гердта. И так получилось, что я убрал стул, с которого встал Эльдар Саныч, а он этого не заметил и снова решил на него сесть. Он грохнулся на пол, но все обошлось. Конечно, потом меня все вокруг ругали, да и я сам себя еще много времени корил, но сам Рязанов ни единого слова упрека в мой адрес так и не сказал. Ни слова! Но счастливых моментов бывало конечно же больше. Например, когда я готовил плов для Рязанова и Гердта. Это мой самый лучший отдых — готовить для друзей, ведь делаю я это всегда с любовью.
— В фильме "Ирония судьбы, или С легким паром!" вы исполняете любимые миллионами песни: "Со мною вот что происходит", "Я спросил у ясеня", "Если у вас нету тети". Вы довольны своим исполнением?
— Благодаря "Иронии..." мы с Рязановым и познакомились. Получается, мы дружили больше 40 лет! Почти все песни мы записывали с четвертого или пятого дубля, потому что, видимо, то, что я делал, удовлетворяло режиссера. У героя Мягкова, доктора Жени Лукашина, должен был быть нормальный человеческий голос и манера исполнения. Как говорится, сильного голоса нет, зато чувства и мысли есть (смеется). Главное же, чтобы человек понимал и чувствовал, о чем он поет.
— А что Мягков вам говорил после того, как вы пели вместо него в кадре?
— Мы работали над картиной заочно, и с Андреем Васильевичем мы смогли пообщаться только на премьере фильма. Сначала я записывал песни, а потом они уже под них снимали сцены. У меня был другой случай, связанный с работой в кино, а именно — в фильме Никиты Михалкова "Пять вечеров". Я там пою за Станислава Любшина песню на стихи Юлия Кима "Губы окаянные". Я уже записал песню, но оказалось, что мой голос не очень срастается с актером. Меня попросили спеть на тон выше. Но чтобы добиться синхронности, я пел на старую свою версию! Конечно, тяжело было, но благодаря невидимым миру слезам все и получилось. И многие люди до сих пор даже не знают, что это не Любшин поет, настолько мой голос оказался ему близок.
— Сколько у вас концертов в месяц на данный момент?
— По мере сил. В августе, например, у нас вообще ничего не было, в июле — один раз выступали. А вот в сентябре намечены небольшие гастроли по Украине и России. В среднем у нас два-три выступления в месяц.
— Если ли у вас любимые современные поэты-музыканты?
— Надо подумать. Я очень люблю Елену Фролову, которая сочиняет музыку не только на свои стихи, но и на творения классиков.
— А артисты помоложе? Например, Земфира?
— Ой нет, шоу-бизнес меня не очень волнует. Я очень хорошо отношусь к Юрию Шевчуку, хотя он и поет совсем в другом жанре. Но он мне очень близок, потому что он не врет в песнях и не голос свой в них показывает, а душу.
— Многие музыканты сталкиваются сегодня с понятием "неформат". У вас в жизни были ситуации, когда ваши песни не хотели записывать или выпускать в эфир?
— Да сейчас вообще сплошной неформат повсюду. А еще забавно, когда меня приглашают, например, в футбольные передачи, к которым я не имею никакого отношения — просто из-за того, что мое имя более-менее известное. И когда я спрашиваю у них, можно ли спеть там свою песню, мне говорят: "Простите, но это не наш формат". А вообще меня по другим поводам куда-то приглашают или звонят за комментарием, когда у кого-то юбилей или, наоборот, когда кто-то, к сожалению, скончался.
— У вас не было желания написать автобиографию?
— Нас часто с Татьяной об этом просят, и мы даже начали это делать. То есть фрагментов для будущей книги уже много собрано — нужно только, чтобы кто-то взял этот процесс в свои руки и довел его до конца. Вот тут проявляется мое разгильдяйство (улыбается).
— Не могу не спросить о вашей супруге Татьяне Хашимовне. Ваше знакомство — было любовью с первого взгляда?
— Думаю, что да. Лично я глаз на Таню положил сразу (улыбается), хотя познакомились мы через два года после этого. Поверьте, на физфаке не так много девушек, в которых можно с первого взгляда влюбиться. А Татьяна, оказывается, мои взгляды сразу заметила, но виду никакого не подала. Познакомились мы в общаге через общих друзей, а дальше закрутилось все стремительно. И вот — в 2018 году мы отметим 50-летие с того дня, как мы вместе. Думаю, наш союз состоялся бы, несмотря ни на что. Я имею ввиду, пела бы Таня или нет. До встречи со мной она действительно не пела. Но это уже, как говорится, с кем поведешься, того и наберешься (улыбается).
— Помните свой самый первый выход на сцену вместе с женой?
— Сначала мы выступали в квинтете физиков, который просуществовал шесть лет. И уже внутри этого коллектива образовался наш дуэт. Причем это произошло даже незаметно для самих нас.
— Дома вы обсуждаете свою работу?
— Конечно, после каждого концерта у нас происходит разбор полетов. Когда мы бываем в Америке, где живет наш сын, то у нас образовывается уже трио, и происходит работа над ошибками на троих. Сын тоже имеет полноценное право на голос. Не часто, но до конфликтов тоже порой доходит. Мы стараемся находить консенсусы. Но главное наше кредо: чудес не бывает, надо репетировать.
— Ваши внуки живут в Америке. Как часто с ними видитесь? Пошли ли по вашим стопам?
— Наташе — 13 лет, а Даниле — девять. Они хорошо говорят по-русски, тоже поют. Сыну мы дали серьезное гуманитарное образование. Он окончил колледж в Гарварде и аспирантуру в Стэнфорде, но гены взяли свое: несколько лет назад он решил круто изменить свою жизнь и начал вдруг учиться на звукорежиссера. Сейчас он работает аранжировщиком, гитаристом и участвует в записи наших дисков и в их производстве. Мы часто бываем у него в гостях, поэтому Америка — уже наш второй дом.
— Вы были дружны с легендарным бардом Юрием Визбором. Что знаете о его семье?
— С Юрием Визбором мы дружили много лет, и после его смерти продолжаем общаться с его дочерью Татьяной и внуками Варварой и Юрой. Между прочим, внук Визбора — очень интересный автор, но он взял себе фамилию отца и пишет под именем Юрий Лобиков. У него очень интересные, оригинальные песни. Сложно сказать, есть ли у него что-то общее с дедом, но парень талантлив, и это факт.
— О каком стихотворении или песне вы думали: "Как жаль, что не я это написал", настолько оно вам близко по духу?
— Это происходило почти со всеми песнями, которые я сочинил на стихи разных поэтов. Например, стихотворение Юрия Левитанского "Что происходит на свете, а просто зима". Или вот стихи Бориса Рыжего "Помнишь дождь на улице Титова, что прошел немного погодя...". Вот как-будто я это должен был сочинить, когда мне самому было 20 лет.