Почему Тычину считают духовным мертвецом

Тычину считали князем среди поэтов.

В рубрике "Литгостиная" журналист Анастасия Белоусова и писатель Алексей Курилко беседуют и спорят о произведениях классической литературы. В этот раз в честь 125-летия со дня рождения украинского поэта Павла Тычины мы разбирались, каково это — изменить своей музе, но спасти близких от гонений и смерти.

125 лет назад. 23 января на Черниговщине родился знаменитый поэт.
— Алексей, помнишь школьную шутку: "Краще з’їсти кирпичину, чим вивчать Павла Тичину"? К сожалению, это все, что оставила мне школа в память о Тычине. Это был Оз Великий и Ужасный, которого почему-то надо было учить. За что мы все его тихо ненавидели. Благо, сейчас в школах хотя бы учат "Сонячні кларнети".
— Увы, наше поколение думает, что Тычина — это "Трактор в полі дир-дир-дир, ми за мир". Хотя это пародия, которую написали в народе в ответ на сборник стихов Тычины "Партія веде". А ведь во времена УНР его считали князем среди поэтов! Он знал 20 языков. Был мастером эротической лирики. Помнишь? "Зоставайся, ніч настала, Все в тумані-молоці. Спать мене поклала Тала На дівочій руці... Ой ти ранку, любий сонку, Треті певні голосні! Взяв дівчину беззаконну На двадцятій весні". О, ужас! Как он мог! Овладел незаконно девушкой, едва исполнилось 20 лет... Но такие мотивы в поэзии его не пугали, напротив! Словом, на самом деле все гораздо сложнее, запутаннее.
— Павло Тычина в детстве пел в церковном хоре, закончил семинарию, играл на нескольких инструментах. Говорил, что никогда не сможет полюбить женщину, у которой нет слуха. А своей любимой сделал предложение только через 20 лет после знакомства. Читала еще, что он ютился в каморке, которая прежде была ванной. Лишь после войны он, будучи наркомом просвещения, получил четырехкомнатную квартиру.
— Настя! Ничего не изменилось. Пусть своих детей у Тычины не было, но эту "нишу" с лихвой заполняли 17 племянников. Внучка брата Тычины вспоминала: когда она приходила к нему домой, удивлялась — насколько просто они жили. Хотя библиотека у него была шикарная. Но туда Тычина никого не пускал. После смерти оказалось, там было много запрещенной литературы. Он разбирался в литературном мире, но и мировая литература помнила истинного Тычину! Не зря украинские эмигранты выдвинули его ранние сборники на Нобелевскую премию. И был шанс ее получить! Но он отказался.
— По идеологическим соображениям?
— Скорее, по генеалогическим! У него была слишком большая семья. Пастернак принял премию, решив, что ему недолго осталось. От Пастернака требовали публично признать, что "Доктор Живаго" был опубликован без его согласия, а написал он эту вещь, не продумав. Но Пастернак тридцать лет прожил в страхе и устал бояться. Посылая рукопись на печать, он знал, на что шел. Его клеймили, проклинали, словом, изрядно попили крови, отравив оставшуюся. Тычина сразу отказался от такой перспективы. По словам Стуса, у него было два пути: либо принять премию и уезжать из страны, либо отказаться и жить дальше. Покидать родину — пусть и советскую, но все же Украину — Тычина не хотел.

Журналист и писатель. Анастасия Белоусова и Алексей Курилко.
ДУХОВНЫЙ МЕРТВЕЦ
— Алексей, ты упомянул Василя Стуса, который в 70-е написал правду о Тычине в книге "Феномен эпохи". Книга была изъята КГБ, а самого Стуса приговорили к семи годам тюрьмы и ссылки.
— Именно Стус первым заметил, что Тычина — такая же жертва сталинского режима, как Кулиш, Хвылевой, Курбас. Только в отличие от последних Тычина стал духовным мертвецом при жизни. Вот где трагедия.
— Получается, что он полжизни отдал высокой поэзии, а вторую половину — борьбе со своим гением. Причем деградировал поэт так же гениально, как когда-то писал стихи. Все пишут, что "Тычина капитулировал перед большивизмом"…
— Это ложь. Капитуляция — это когда ты прекращаешь борьбу, признаешь свое поражение. Тычина против власти не шел, потому он и не мог капитулировать. До 30-х годов ХХ века он вообще не касается политики. Он просто лирик, причем мощный лирик. Мало того! Он действительно думал, что власть Советов — дело изначально хорошее. А потом начался ад! Братьев сажают, писателей расстреливают. Тоталитаризм, террор, голодомор, а рядом с Павлом Тычиной — орава родственников с детьми. Надо было делать выбор. И он его сделал.
— Можно ли тогда его сравнить с Есениным?
— Нет, Настя. Есенин постоянно метался, а затем махнул рукой. В любом случае он остался верен своей лире, даже когда пытался славить революцию. Она у него красивая, справедливая, для рабочих и крестьян. Есенина можно сравнить с Сосюрой. Есенину тоже делали разные предложения. Тот же Троцкий в 1923 году предложил сделать свой журнал. Есенин отказался. Он, как ребенок, не хотел брать на себя ответственность. А Тычина — взрослый мужчина, который ответственность возложил на себя сам.
ЦВЕТЫ СЪЕЛА КОЗА
— Тогда его можно сравнить с Маяковским, если бы тот не поставил "пулей точку в жизни".
— Ближе. Но, в отличие от Тычины, Маяковский реально был певцом революции, ее глашатаем, горлопаном и главарем, он в нее верил по-настоящему. Он революцию освещал. Богоборчеством занимался. Тычина же старался Бога не трогать, а воспевал только какие-то бытовые ценности революции. Причем настолько примитивно, словно подсказывая потомкам: "Братья, вынужден "косить" под дурака". Довлатов говорил, что когда писал "правильные" статьи, у него даже почерк менялся. Так вот у Тычины почерк не менялся — он вообще исчез. Как и собственный голос. Перо и мастерство были утеряны, остался голый примитив. Пойдя на этот компромисс с властью, он оставался верен ей до конца. Но в душе, думаю, неимоверно страдал.
— Мне вот тоже кажется, что Павло Тычина был романтиком.
— Поначалу, конечно. Меня до сих пор умиляет история, как он приезжал в гости к своему кумиру Коцюбинскому, ставшему впоследствии его творческим учителем. По дороге, долго мучается, но покупает букет цветов, размышляет, этично ли дарить мужчине цветы. Дверь открыла дочь. Он, спрятав букет за спиной, что-то начинает ей сумбурно и долго объяснять. Девушка ничего из его бормотания понять не может. Он снова говорит. В это время к нему сзади подошла коза и съела весь букет. Но он этого даже не почувствовал, настолько переживал, как и что скажет мэтру и его дочери. Знаешь, кто-то очень точно подметил в связи с Тычиной: если по скрипке Страдивари долго бить молотком, она уже никогда не будет так звучать, как прежде. Тычина — это уникальная скрипка, по которой долго били молотком. А его последние стихи — это звучание на последней струне…