Вадим Карасев: Активисты – это не люди, которые нарушают закон. Это люди, которые способствуют установлению закона

Вадим Карасев. Фото: facebook.com/vadim.karasev

- В последнее время все чаще во время акций протеста активисты прибегают к силовым методам воздействия. Мы видим случаи, когда избивают политиков прямо на заседаниях, подрывают опоры ЛЭП, устраивают погромы частной собственности. Можно ли говорить о том, что в Украине нет цивилизованной "культуры протестов", что мы пока не умеем проявлять свое несогласие, не нарушая закон?
- Для того, чтобы был протест в рамках закона, должен быть закон, должно быть верховенство права, должно быть равенство всех перед законом. А поскольку нет равенства перед законом, если закон работает только выборочно, то тогда настроение правового нигилизма просачивается сверху вниз, в массы. И тогда наступает время популистского протеста.
Популистский протест может приобретать разные формы: уличных демонстраций, уличных беспорядков, восстаний, вооруженной борьбы, как это было два года назад. Поэтому для того, чтобы протест был в рамках закона, чтобы протест был цивилизованным, необходимо, во-первых, восстановить или точнее создать условия для верховенства права, чтобы в закон верили. Тогда, кстати, говоря, будут меньше обращаться к уличным протестам, а больше надеяться на суды. Искать справедливость будут не на улице, не на Майдане, не на площади, не с помощью мусорных люстраций, не с помощью подрыва линий электропередач, а в судах. Либо через представительные органы власти (такие, как парламент) добиваться соответствующей политики государства, политики власти, а не будучи народными депутатами и имея мандат, возвращаться на улицу и возглавлять уличные протесты.
Чтобы был цивилизованный протест, нужно формировать коллективные солидарные формы протестов – такие как профсоюзные выступления, коллективные выступления в защиту социальных и трудовых прав, а не уличные протесты и уличные акции за абстрактную справедливость. Эту абстрактную справедливость каждый понимает по-своему. И тогда господствует произвол, правовой нигилизм, которые начинает уже подтачивать последние основания государственности. И вместо того, чтобы изменять государство, реформировать государство, приближать его к европейским стандартам, подобного рода уличные протесты начинают все больше перерастать из конструктивного протестного действия в самоцельную протестную активность и приобретать форму деструкции.
- Вы сказали о другой форме протеста: профсоюзном движении. Может ли быть для Украины какая-то из европейских стран примером?
- Есть анархический прогресс в Греции. Грецию лихорадит уже давно. Есть более цивилизованные формы протеста – такие, как в Германии. Военные движения 80-х, начала 90-х годов. Но не забывайте, в Германии очень сильная профсоюзная политика. Их профсоюзы активно участвуют в формировании и подписании коллективных договоров, в том числе и относительно зарплат, с организациями большого бизнеса и государством. Эта модель называется трипартизмом: профсоюзы, большой бизнес, государство. В рамках этого трипартийного треугольника снимаются наиболее острые конфликтные противоречия.

В Германии очень сильная профсоюзная политика. Их профсоюзы активно участвуют в формировании и подписании коллективных договоров, в том числе и относительно зарплат, с организациями большого бизнеса и государством. Эта модель называется трипартизмом: профсоюзы, большой бизнес, государство. В рамках этого трипартийного треугольника снимаются наиболее острые конфликтные противоречия.

Возьмите Францию – очень сильное левое профсоюзное движение. Активные протесты в защиту трудовых и социальных прав, так и мирное шествие против террористических актов, которые недавно были. Но в любом случае механизмы протеста должны снимать социальную конфликтность, они должны снимать конфликтное напряжение в обществе. Это один из способов снятия конфликтного напряжения в обществе.

Механизмы протеста должны снимать социальную конфликтность, они должны снимать конфликтное напряжение в обществе.

Есть другие преграды, к которым приближаемся мы, если уже не приблизились. Уличные протесты усиливают конфликт. Они не разрешают конфликты, а только усиливают конфликты. А стало быть, выполняют не конструктивную роль, а усиливают социальные деструкции, политические и административные патологии, что в целом только способствует разрушению основ государственности и распадению социума.
- Влияет ли на имидж Украины действия активистов, которые во время этих акций нарушают закон?
- Закон вообще никому не надо нарушать. Активисты – это не люди, которые нарушают закон. Это люди, которые способствуют установлению закона. И многие активисты стали народными депутатами, стали политиками. Поэтому они должны заниматься не уличной деятельностью, а политической деятельностью.

Закон вообще никому не надо нарушать. Активисты – это не люди, которые нарушают закон. Это люди, которые способствуют установлению закона.

Они должны разделять улицу и политику. Политика не делается на улице. Для того она и политика, чтобы действовать в рамках закона и по процедуре, и искать легитимные и легальные формы борьбы за справедливость, за закон, за прозрачность бизнеса, за конкуренцию. Если у нас политики вместо того, чтобы в парламенте заниматься политической деятельностью ищут выход своей активности на улице, это значит, что у нас политика уже не работает, что политические механизмы заржавели и заблокированы. А с другой стороны это означает, что активисты не нашли себя в политической деятельности, а предпочитают вот такую мгновенную, публично популярную популистскую форму своей деятельности.
Это говорит о том, что у нас политического субъекта нет, а есть популистский субъект. Что достаточно рискованно и даже опасно для будущего государства, поскольку это свидетельство нарушения фундаментальных механизмов политики как сферы и формы разрешения социальных конфликтов общества и государства.
- Но все же, когда во время такого протеста нарушается закон, это влияет на наш имидж, например, в глазах европейцев?
- Пока это приветствуется, поскольку это проявление активности народа. Но со временем, когда личные протесты привели к изменению политической системы, политического режима, сформировали демократическую власть, возникают вопросы. Возникают вопросы: а насколько продолжение уличной митинговой активности популистского субъекта соответствует европейским стандартам политического процесса и государственного администрирования. Со временем это начинает волновать наших западных партнеров, потому что это разрушает не только политику как сферу легитимного легального разрешения конфликта, но это начинает разрушать и экономику, потому что государство и политические процессы не выполняют своей роли.
- Ваш взгляд на то, почему повышается уровень недовольства в обществе?
- Повысился. Потому что, во-первых, падает уровень жизни и усиливается социальное напряжение и, соответственно, потенциал социальной конфликтности. Механизмов разрешения этой социальной конфликтности как в сфере права, так и в сфере политики, не говоря уже о сфере экономики, – по крайней мере, адекватных механизмов в сфере права, судебной системы, правоохранительных органов, в сфере политики, представительных органов, местных органов власти, выборной системе и экономики, – нет. Конечно, если социальный конфликт при усилении потенциала конфликтности не имеет адекватных механизмов, способов и инструментов разрешения, то выход только один: радикализация этого конфликта.
- Как в этой ситуации должны реагировать правоохранители?
- Они могут и жестко, но как они могут реагировать? Они боятся. У них не хватает сил. К ним нет доверия. Чтобы их подвергали разного рода люстрациям, публичному и уличному улюлюканью? Вы же видите, что многие вынуждены уходить в отставку под улюлюканье толпы. Вот в чем опасность того, что вместо политического субъекта уже сформирован непредсказуемый вулканической породы популистский субъект. Его начинают все бояться, ему начинают подыгрывать. В том числе и высшая власть, которая вместо того, чтобы успокаивать людей, предлагать им рецепты улучшения жизни, демонстрировать дееспособность и эффективность своей политики, просто подыгрывает.
- Что необходимо сделать для того, чтобы изменить эту ситуацию?
- Улучшением всего. Надо менять институциональную структуру общества, политики, выборной системы, администрирования. То есть механизмы государственной политики: от правоохранительных органов и заканчивая экономическими ведомствами, министерствами, Кабмином и так далее.
Это последовательное, тщательно продуманное, без излишнего пиара социальное реформирование. Но для этого должен быть сформирован реформаторский субъект, а не популистский субъект. Для этого должна быть соответствующая элита, которая должна взять на себя ответственность, которой нет сейчас, которая притихла после прошедших событий и действует, по крайней мере публично, на потребу, а не проявляет инициативу и не ведет за собой людей. Элита – на то она и элита, что она должна за собой вести людей, показывать им путь в будущее, а не плестись в хвосте улицы и толпы, только своей риторикой укрепляя популистские стереотипы, которых и так достаточно много в нашем обществе.