«Выпустить нового "Колобка" должен каждый»

Директор издательства «Росмэн» о литературных вкусах современных детей

В издательстве «Росмэн» продолжается конкурс «Новая детская книга». До 1 апреля в издательстве ждут новых сказок, фэнтези для подростков и, в первый раз за 6 лет проведения конкурса, иллюстраций. В декабре 2014 года общий тираж книг новых авторов, которых нашли по конкурсу, перевалил за миллион. Генеральный директор «Росмэн» Борис Кузнецов рассказал «Ленте.ру» о литературных наклонностях современных детей и вкусах их родителей.

«Лента.ру»: Какие детские книги, на ваш взгляд, наиболее востребованы среди детей и их родителей? Это книжки с картинками, книжки-раскраски, сказки или авторские истории?

Борис Кузнецов: Тут нужно говорить о структуре детского рынка России. Художественная литература — вещь, конечно, хорошая, но это не весь рынок детской книги, это около 40 процентов. Естественно, есть раскраски, игры, наклейки, то, что за рубежом называют activities. Это существенный сегмент, потребности довольно большие. Есть научно-познавательная литература — энциклопедии и различные книги нон-фикшн, тоже достаточно большой сегмент. Есть образовательная литература, которая на бюджетные деньги закупается, и она вообще за пределами рынка. Но есть и развивающие обучающие книги для дошкольников. Есть книжки для самых маленьких, их нельзя считать нон-фикшн, это тоже отдельная категория, кстати, самая динамичная и развивающаяся. А что касается художественной литературы, тоже надо иметь в виду, что там есть две принципиально разные ниши. Есть книги-тексты для подростков и книги, которые родители дают читать детям помладше. Взрослые сами выбирают, и вот там самая тяжелая ситуация, хотя и самые большие возможности.

В чем сложность с нашими родителями?

Борис Кузнецов

У нас в России колоссальные запасы классики, и мы в тисках этой классики находимся. Среднестатистический родитель в первую очередь покупает добротные и проверенные русские народные сказки и зарубежных сказочников, которых все могут вспомнить. Андерсен, Маршак, Заходер — полтора десятка фамилий, которые являются обязательной программой, а вот в зоне, где находятся новые авторы, родители с большим трудом раскачиваются. Но, тем не менее, позитивная динамика есть. Я всем говорю: оглянитесь, семь лет назад вообще можно было выпустить и найти потребителя для книги нового автора? Шанс был микроскопический. А сейчас эти книги продаются. Конечно, не так, как Барто и Маршак... Все меняется, поколения родителей сменяются, расширяются горизонты.

За счет чего это происходит? Новое поколение читателей устало от классики или растет узнаваемость новых авторов?

Во-первых, меняются дети. У меня трое детей, и всем троим в свое время я читал Незнайку. Носов не поменялся, Незнайка тоже не поменялся, меняются дети. Когда три года назад я последний раз читал вслух «Незнайку в Солнечном городе», я видел, как ребенок реально скучает. Дети сегодня более динамичные, им нужны более острые узнаваемые реалии, им нужен другой юмор. Та литература устаревает для детей. Это один фактор. А второй — социологический, на мой взгляд. Сейчас 2015 год. Тем, которые родились в 1990 году, уже 25 лет. Происходит смена родительских поколений, они с собой несут новые потребности и это очень здорово. У них немножко другой взгляд на ценности, на обязательную программу, у них чуть шире кругозор. Это новые возможности для детской книги и литературы.

Материалы по теме
10:41 14 декабря 2014

«Какая-то всеобщая дурь»
Ради чего родительские комитеты объявили войну Колобку, Волку и умной детской литературе

Но это как раз то поколение, которое росло в девяностые годы, в период упадка русского книжного рынка и появления совершенно новой стилистики в иллюстрациях. Это люди, выросшие на плоской компьютерной иллюстрации, верно?

Отчасти это так. Но я бы не говорил, что иллюстрация цифровая, нарисованная не рукой, а на компьютере — это абсолютное зло. Есть замечательные художники, которые рисуют на планшетах, за рубежом их подавляющее большинство. Здесь вопрос не в технике, вопрос в разнообразии. В Советском Союзе в книжной сфере разнообразие было потрясающее, гораздо больше, чем сейчас. Просто тогда не потребитель голосовал рублем, а выбирало издательство. А уж как оно распространялось, это было дело десятое. Потерянное поколение девяностых годов — это все-таки клише. У людей, которые росли в постсоветский период, нет представления о том, что они что-то должны. Мы должны прочитать «Дядю Степу», мы должны читать Маршака и так далее. У них есть возможности и понимание, что не все обязательно, можно пробовать новое. Это касается и текстов. Я действительно уверен, что смена авторов идет, к сожалению, нет ярких топов по продажам, бестселлеров. Молодых авторов масса, хотя там нет ярчайших, как Михалков.

Но бестселлер и при Советской власти, и отчасти сейчас — это штучное явление. Сегодня для узнаваемости любая продукция, в том числе и книги, выпускается сериями, чтобы не потеряться на рынке. Например, вы же занимаетесь сериалом «Маша и Медведь», так?

Да, с ним мы работаем, и я могу объяснить, как действуют бренды в книгоиздании. Дело в том, что детям не истории по мультсериалам нужны. Они не продаются, дети их не воспринимают. Всё они получают уже в самом мультфильме, а дальше хотят играть и развлекаться с этими персонажами. В итоге что получается: все брендовые персонажи приходят в книгу, в игры, наклейки и вытесняют продукцию no name. Но они абсолютно не конкуренты художественной литературе, там их нет просто, они там не работают. Это вторичный, даже третичный продукт. Это и наш, и зарубежный опыт.

1/3

Вы много лет издавали книжки о Гарри Поттере, но покончили с ним в 2013-м, почему?

Вопрос исключительно финансовый. Проект «Гарри Поттер» на седьмой книге и фильме вышел на определенный уровень. Ожидания новых агентов Джоан Роулинг по возможным отчислениям и гарантиям превышали, на мой взгляд, возможности этого проекта. Это очень хороший проект, но он сложился, в нем не происходит новых событий, он вышел на определенное плато. Мы предпочли вкладывать деньги в проекты российских авторов, считаю, что не прогадали.

Мы работаем с проектом например, «Часодеи» Натальи Щербы. И я могу сказать: мы уже вышли на совокупный тираж по книгам для подростков на семьсот тысяч. Это большой тираж.

Не маленький по нынешним временам. Хотя у одной Донцовой почти три миллиона...

Это очень серьезный прорыв. Для нас это была проверка на вшивость. Есть же подростки, что-то они читают, зарубежная литература перестала поставлять новые бестселлеры. Оглянитесь — Гарри Поттер закончился, Спайдермен закончился, все это завершается. Во взрослой литературе совершенно другая ситуация, там хорошо сложился баланс между зарубежными бестселлерами и отечественными. Почему для подростков нельзя сделать отечественного автора топовой фигурой? Решили попробовать — и сделали. Это уже не первый проект у нас, который выходит на уровень реального бестселлера. Это и «Часодеи», и «Пилигримы», и дальше больше будет таких проектов, где мы работаем с отечественными авторами, которых, кстати, мы находим именно на нашем конкурсе.

1/3

Как влияет качество иллюстрации на узнаваемость книжки? Например, тот же Андерсен традиционно воспринимается с иллюстрациями Бориса Диодорова. Существуют ли у вас сейчас постоянные пары текст-художник?

Да, давайте об иллюстрациях поговорим, потому что это больное место в детской литературе. Во-первых, я вижу одну серьезную проблему современного российского детского книгоиздания. У нас потребителем воспринимается очень ограниченное количество стилей иллюстрирования. Для себя я такую, очень относительную, классификацию выделил. Есть, условно, что наши украинские друзья и коллеги сделали, «пухнастые малыши»: очень сладенькие иллюстрации, большие глаза, реснички. Затем имитация мультипликации, в первую очередь диснеевской. Есть «классика иллюстрации», я подслушал, как люди у полки это называют — «чтобы было красиво, как на фотографии».

Когда просто похоже нарисовано?

Да, очень натуралистичное и реалистичное рисование. Можно привести в пример Дениса Гордеева. Очень известный парень и очень реалистичный при этом. И в последнюю группу попадают все остальные современные, экспериментальные стили иллюстрирования. Слава богу, новая художественная техника становятся все более и более востребована родителями. Объясните это ростом среднего класса, расширением кругозора — чем угодно. Из-за этого мы в этом году в конкурсе новой детской книги добавили номинацию «новая детская иллюстрация». Мы хотим для новых произведений находить современных иллюстраторов и экспериментировать вместе с ними.

Что касается классики, в качестве примера можно взять того же Андерсена. Андерсен всегда продавался и будет продаваться, он востребован. Так вот его можно выпускать в нескольких стилях иллюстрирования, что мы и делаем. Это три, четыре вида подачи. Я как-то насчитал 28 разных изданий «Буратино» и «Красной Шапочки» в одном магазине. Это тоже беда нашего рынка и нашей издательской структуры — тавтологичность. Все одно и то же издают, потому что список гарантированно продаваемых авторов не такой большой. Вот и получается безумное количество Андерсенов, Красной Шапочки, тех же Буратин.

Пока в Детиздате служил главным художником Диодоров, он активно приводил в детскую иллюстрацию своих товарищей, которым не давал заказов художественный комбинат. В 70-х появились прекрасные книжки с рисунками Пивоварова-старшего и Кабакова. На мой вкус, Илья Кабаков как детский иллюстратор гораздо выше, чем художник-концептуалист для взрослых. Есть ли сейчас большие, узнаваемые фигуры в детской иллюстрации?

Безусловно есть такие художники. Только, к сожалению, у них нет всесоюзной популярности. Есть даже родители, я их могу назвать «профессиональные покупатели детской книги», которые знают, что есть художники Максим Митрофанов, Евгений Подколзин, и они сознательно ищут книги этих художников. Они ищут, например, «Мэри Поппинс» в иллюстрациях Вадима Челака. У нас, удивительное дело, есть шикарные художники, которые очень востребованы за рубежом. У нас есть отличная детская литература сама по себе, но она не существует как массовое явление для большой читающей аудитории.

1/3

Ежегодно выпускается несколько десятков молодых людей с профессией «книжный иллюстратор». Большая часть из них уходит в дизайн и рекламу. Это оттого, что книжный рынок для них закрыт, они не могут найти точки входа? Или непривлекателен?

Не все так пессимистично. Есть ощущение, что у нас определенное перепроизводство художников. Ведь художников поставляет на рынок труда не только «Полиграф» и те художники, которые уже сложились, никуда не исчезают. Но все же современные художники более востребованы внутри на нашем рынке, чем современные авторы. Новые книги бесконечно выходят у большого количества издательств. Все они иллюстрируются ныне живущими художниками. Количество репринтов из советских времен в последнее время росло, сейчас будет опять падать, но оно все равно не такое значительное. Выпустить нового «Колобка» с новыми иллюстрациями — в старом прочтении, в мультяшном прочтении, как угодно — должен каждый, кто занимается детской книгой, иначе зачем ты всем этим занимаешься. Еще очень интересно, что родители и дети читают классику не только как текст, они еще читают визуальную историю. Каждое новое художественно-иллюстративное прочтение классического произведения можно считать новым произведением. Ребенок не устает от произведений, если это разные иллюстрации и новая подача. И каждый раз он находит что-нибудь новенькое, если иллюстрации свежие и новые.

Видите ли вы какие-то тенденции в массе присылаемых текстов? Какие основные темы привлекают новых авторов?

У меня есть далекая мечта обобщить свой опыт и изложить типологию современной новой литературы, потому что у нас уже очень большая репрезентативная выборка. Знаете, что доминирует в текстах, которые присылают для детей дошкольного и младшего школьного возраста? Вся домашняя нечисть, все домовые, русалки, лешие и так далее. Процентов 20-25 новых работ связаны со славянским фольклором — сказочным, языческим, работа с такими персонажами. И ощущение, что с каждым годом этого становится все больше и больше.

1/3

Как вы думаете, это эффект популярности среди взрослых и подростков «русского фэнтези», которое активно развивается последние лет 20, или это всеобщий культурный поворот?

Я думаю, что это что-то очень глубокое. Сейчас все разговоры авторов новых произведений сводятся к поиску главных героев и персонажей. Выдумать принципиально нового героя — фантастически сложная задача, новый герой рождается раз в 20 лет. А есть типологические герои. Нашим авторам для детей проще работать с теми персонажами, которые связаны с нашей мифологией, и они достаточно сознательно идут в этом направлении. Да, кто-то работает с европейской, скажем так, мифологией — эльфы, гномы и так далее. Там есть очень серьезная конкуренция со стороны мультипликации, и авторы тоже себе отдают отчет, что «Дисней» постоянно это делает и это, конечно, интереснее, а каждому хочется быть оригинальным и в очередной раз обыграть похождения гномика за холодильником на кухне. Столкновение современной реальности и мифологических персонажей работает само по себе, и, по-моему, это сознательный выбор новых авторов. Еще большая доля произведений — это говорящие зверюшки. Жил-был маленький ежик, он встретил мышку, и они пошли вместе солнышко искать. Таких произведений всегда было много, в любые времена. И есть один абсолютно тупиковый. По-моему, с этого начинают те мамы, которые по вечерам придумывают детям сказки, а потом решают их издать. Очень простая тема: есть домашний любимец, я ему приделала внутренний монолог, вот тебе история. Слушай, мой маленький друг, наш хомячок Петька ночью, когда мы спим, делает то-то и то-то. Таких произведений довольно много, мотивация создания такого героя, на мой взгляд, совершенно очевидна.

А часто ли приходят на конкурс действительно оригинальные тексты?

Оригинальных, интересных текстов, которые не попадают в одну из категорий, не так много. Создать нового героя, новый стиль, новый образ — это же большое литературное свершение. Многие обсуждают книжку Валерия Роньшина «Сказки про космонавтов». Многие ругают, кто-то издевается, а кто-то очень любит. Телеведущая Татьяна Лазарева влюблена в его книги, она у нас на конкурсе была в жюри и просила лично Валерия подписать книжку для детей. Валерий Роньшин нашел новый язык, новые приемы создания персонажей. Очень любопытно, очень интересно. И что мне особенно приятно, это не оставляет детей равнодушными. Кто-то искренне их любит, а кто-то горячо ругает. Вот это новая литература, но только редко она встречается.

Беседовал Арсений Штейнер