"Евангельский круг" Василия Поленова

Бережное и продуманное семейное воспитание вместе с университетским образованием дали свои плоды: Василий Поленов считался наиболее культурным человеком среди русских художников.

У Василия Дмитриевича никогда не было сомнений по поводу истоков своей неодолимой любви к искусству. Художественный дар им определённо был получен от матери. Умением владеть карандашом и кистью, склонностью к литературному творчеству Мария Алексеевна Воейкова (в замужестве Поленова) в свою очередь была обязана талантам своего деда Н. А. Львова — поэта, переводчика, музыканта, архитектора, графика.
Прадед художника по отцовской линии — Алексей Яковлевич Поленов — известен тем, что, вернувшись домой после учёбы в университетах Страсбурга и Гёттингена, выразил свою социальную позицию в форме трактата: «Что полезнее для государства, чтобы крестьянин имел в собственности землю или только движимое имение, и сколь далеко на то и другое его право простирается». Настаивая в своём труде на незамедлительных и радикальных решениях, Алексей Яковлевич, прозванный «первым русским эмансипатором», во многом предвосхитил идеи Радищева.
Обыкновенная чиновничья служба при таком мировоззрении представлялась слабо, и А. Я. Поленов счёл для себя более приемлемым пребывание в имении, расположенном в глухих местах Олонецкой губернии. Сын «эмансипатора», Василий Дмитриевич, став в 1834 году начальником Государственного архива, встречался с Пушкиным, работавшим в ту пору над «Историей Пугачёва». Его сын, Дмитрий Васильевич, до женитьбы служил секретарем русской миссии в Греции, увлекся археологией и собрал изрядную коллекцию греческих древностей, сохранённую впоследствии его сыном Василием, родившимся в Петербурге 20 мая (1 июня) 1844 года. До двенадцати лет к художественному творчеству Васю приобщала мать, затем в семью был приглашен учитель рисования.
Весной 1855 года Василий вместе с родными впервые приехал в олонецкое имение Имоченцы, затерянное в совершенно диких, поистине дремучих лесах. Места эти, избежавшие монголо-татарского нашествия, были чем-то вроде заповедника старого русского быта и архитектуры. Даже обычаи и сам характер людей были не те, что в центральных российских губерниях. Впечатления детских лет сохранились в памяти Поленова навсегда. Он полюбил весь Олонецкий край, почитая его своей второй родиной, хотя главная и большая часть его жизни протекала конечно же в Петербурге.
Именно в столице осенью 1858 года он впервые увидел картину Александра Иванова «Явление Христа народу», на всю жизнь оставшуюся одним из сильнейших его художественных впечатлений. Вскоре Поленов стал одним из первых учеников будущего прославленного педагога Павла Петровича Чистякова, который тогда ещё был студентом Академии художеств. Один из его воспитанников впоследствии справедливо заметит, что если из Третьяковской галереи и Русского музея удалить картины учеников Чистякова, то богатейшие эти сокровищницы русского искусства почти совсем опустеют. Придет время, и Поленов будет посещать в Академии класс профессора Иордана, окончит академию с золотой медалью, но всю жизнь будет считать себя учеником Чистякова...
Василий мечтает посвятить себя художественному творчеству, родители же настаивают на обязательном для его круга университетском образовании. Сын вопрошает: к чему гнаться за двумя зайцами? Он хочет быть художником и будет им в конце концов... Общая и широкая образованность? Так ведь и в академии преподают науки, а не только рисованием занимаются. Но и отец, и мать остаются непреклонны: искусство никуда от него не уйдет. Став в 1863 году одновременно студентом университета и вольнослушателем Академии, Поленов вскоре убедился, что серьёзно обучиться технике живописи можно лишь в молодости, и через год временно оставил университет, чтобы всецело отдаться постижению таинств художественного творчества.
Окончив в 1867 году ученический курс в Академии художеств и получив серебряные медали за рисунки и этюд, молодой живописец принял участие в двух конкурсах на золотые медали по избранному им классу исторической живописи. Покорившись желанию родителей, с января 1868 года Василий возобновил к тому же занятия в университете. Времени на искусство оставалось до обидного мало. Он упорно и напряженно работает над композицией будущей картины на Малую золотую медаль — «Иов и его друзья» — и в 1869 году награда не обходит его стороной. Что ж, пора собирать силы для завоевания медали Большой. «Воскрешение дочери Иаира» — такова избранная для этой цели тема.
Образ Христа — Сына человеческого, проповедующего и творящего добро, близок ему. После картины Иванова Поленова интересовало всё, что касалось Христа. На поленовском полотне предстало уже свершённое чудо воскрешения. Впоследствии, написав много картин из жизни Христа, художник больше не станет касаться темы сотворения чуда Спасителем. Христос был ему дорог как проповедник любви к ближнему. Большая золотая медаль стала заслуженной наградой за напряжённые труды и размышления молодого художника.
Тогда же, на открывшейся в Петербурге I Передвижной выставке, появилась работа А. К. Саврасова, ставшая вехой в русской пейзажной живописи. В таких случаях принято говорить: «Это носилось в воздухе». Конечно, путь к саврасовским грачам был подготовлен всем предшествующим развитием пейзажной живописи и в России, и за границей. Поленов это понимает, принимает и летом пишет в милых сердцу Имоченцах многочисленные лирические пейзажи. Он пытался писать панорамные картины, любуясь при этом каждой веткой и травинкой. Общее непримиримо спорило с частным, зато колорит находился необычайно точный.
Обычно молодые художники, ездившие за границу, привозили оттуда большие исторические полотна. Отправившись в Европу, Василий Поленов встал на тот же путь, но «Восстание Нидерландов» (или «Заговор Гёзов»), «Пир блудного сына», «Демон и Тамара», «Александрийская школа неоплатоников» остались незавершенными, ещё раз подтверждая мысль, что тема сама должна «благословить» художника. Другое дело — плодотворный Вёльский период, случившийся с живописцем на северном побережье Франции. Он длился чуть больше месяца и за это время родились чудесные этюды, в которых ярко проявился дар Поленова-колориста, попавший к тому же под влияние французского импрессионизма. В них солнце, яркое солнце и свет, который скоро так удивит соотечественников художника. Многие этюды, написанные в Вёле, стали потом картинами.
В июле 1876 года Поленов вернулся домой ещё не вполне сложившимся художником, но личностью уже сформировавшейся. Он был полон энергии и планов. Меньше чем через год Василий поселяется в Москве и, пленившись видом дворика, открывшимся из окна снятой им внаём квартиры в районе Арбата, быстро пишет этюд, не придавая этой вещице особого значения. Лето следующего года выдалось удивительным — такого творческого подъема он ещё не знал никогда. Поленов почувствовал, что нашёл себя в творчестве, а может, наоборот, — само искусство нашло ему место в своём обширном царстве. Василий Дмитриевич прекрасно изучил химию красок, был в курсе всех нюансов, происходящих от эффекта их смешения, соседства, наложения одного слоя на другой. Потому его картины, созданные сто лет назад, и сегодня выглядят так, словно написаны вчера. Своих секретов он никогда не скрывал и щедро делился ими с учениками. Но помимо знания химии красок и законов пленэрной живописи — источник обилия солнца в картинах Поленова заключался в умении видеть свет там, где другим казалось, что его нет и в помине.
В октябре 1877 года сам наследник Александр Александрович, руководящий военными действиями одной из балканских армий, пожелал увидеть художником при своей ставке именно Василия Дмитриевича Поленова. В сражениях живописец не участвовал, но навсегда приобрел отвращение к войнам. Все его военные этюды носили очень мирный характер — нечто пейзажно-этнографическое. Тем временем в Петербурге готовилась очередная Передвижная выставка. Покинувший при первой возможности действующую армию, Поленов вернулся в Москву и вскоре известил Крамского: «Картинка моя на Передвижную выставку готова. К сожалению, я не имел времени сделать более значительной вещи...»
Обычная история: автор считает пустяком как раз то, что приносит ему впоследствии славу, что сберегает его имя от забвения... Речь идет о «Московском дворике», картине, без которой теперь как-то даже трудно представить себе развитие пейзажной живописи в России. Ощутимый в картине воздух объединил всё в колористическое целое. Но Поленов еще не может сделать так, чтобы человек присутствовал в картине незримо, как это удавалось Саврасову, а потом Левитану.
Окрылённый успехом, Василий Дмитриевич вдохновенно и быстро пишет новое полотно — «Бабушкин сад», словно откликнувшееся на прозу Тургенева. Об изображённых на картине доме и парке так и хочется сказать: «дворянское гнездо». Отослав «Бабушкин сад» вместе с другими работами в Петербург, на Передвижную выставку 1879 года, Поленов взялся за новую картину, повторяющую настроение «Бабушкиного сада»: опять заброшенная усадьба, где пруд не расчищался уже много лет и зарос кувшинками. Тогда даже сам автор не вполне осознавал новаторский дух своих скромных полотен.
Весной 1879 года в дружественном Поленову доме Мамонтовых совершенно неожиданно началась его деятельность как художника-декоратора — оформителя домашних спектаклей. Иллюзию объёмности на сцене Василий Дмитриевич предложил создавать с помощью задника, выполненным в виде высокохудожественной картины. Поленовское нововведение успешно перекочевало позднее на сцену Частной оперы, а затем и на подмостки Художественного театра.
Случайно узнав, что историк искусства А. В. Прахов, совместно с молодым образованным миллионером князем С. С. Абамелек-Лазаревым собирается предпринять поездку на Ближний Восток, Василий Дмитриевич попросился в попутчики. Из Москвы путешественники выехали в середине ноября 1881 года. Добравшись до Каира и внимательно изучив величественные древнеегипетские памятники, они нацелились на Иерусалим, ради которого Поленов, собственно, и принял участие в путешествии. Оттуда Абамелек-Лазарев с Праховым отправились в Сирию и дальше, в Пальмиру, искать не открытые еще древности, а Поленов остался в Палестине, пробыл там почти месяц и написал огромное количество этюдов. Здесь и памятники архитектуры, и пейзажи, и люди...
В Дамаске путешественники воссоединились и вместе направились в Ливан, затем морем достигли берегов благословенной Греции. Наконец Поленов увидел то, что так давно хотел увидеть, то, о чем рассказывал ему отец. В начале апреля 1882 года художник вернулся в Москву. Ближневосточные и греческие этюды Поленова, выставленные на очередной Передвижной выставке, произвели огромное впечатление. «Поленов в этих этюдах открывал русскому художнику тайну новой красочной силы и пробуждал в нем смелость такого обращения с краской, о котором он раньше и не помышлял», — свидетельствовал художник И. Остроухов.
Осенью 1882 года Поленов начал преподавать в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. В классе пейзажа и натюрморта ему предстояло заменить очень любимого учениками Саврасова. Василий Дмитриевич тоже заслужил расположения своих подопечных, более того, по утверждению К. Коровина, он «так заинтересовал школу и внес свежую струю в нее, как весной открывают окно душного помещения». Успешная педагогическая деятельность не помешала взяться за работу над большой картиной из жизни Христа. «Я несказанно люблю евангельское повествование, люблю этот наивный правдивый рассказ, люблю эту чистую и высокую этику, люблю эту необычайную человечность, которой насквозь проникнуто все учение...», — признавался художник.
Привезённых ближневосточных материалов оказалось недостаточно, и, взяв в училище годичный отпуск, Поленов вместе с молодой женой отправился в Рим. Средствами живописи художник задумал создать исторически достоверный образ и выразить философию учения Христа. Для Поленова смысл был не во внешней фабуле, а в том, что проповедью добра можно спасти человека, поэтому творение своё он назвал «Кто из вас без греха?» Цензура, однако, рекомендовала более упрощённое название — «Христос и грешница».
В 1887 году, после завершения работы над картиной, утомлённый Василий Дмитриевич отправился в Крым... Из окна поезда он пленился чудесными приокскими местами. Художник решил непременно обзавестись здесь домом и поселиться в нём вместе с семьёй. «Так мне хочется в деревню, как ты одна это можешь только понять, — писал он жене. — Надо непременно встряхивать себя физически, чтобы быть здоровым нравственно...» Рядом с деревенькой Бёхово была куплена старая заброшенная усадьба, с южной стороны которой, как с птичьего полета, открывался величественный вид на широкую ленту реки. Поленов сам взялся за проектирование нового дома и мастерской. Их внешний вид и внутреннее устройство несколько напоминают старые английские поместья, где всё подчинено удобству и функциональному назначению каждой комнаты. Основная постройка была завершена в начале 1893 года. Усадьба была названа Борок.
В 1880-е и в начале 1890-х годов кроме картин так называемого «евангельского круга» художник писал много пейзажей. Поленов развивался от «пейзажно-бытового жанра» к «чистому» пейзажу, одухотворенному незримым присутствием человека. И хотя И. Левитан и К. Коровин превзошли в этом искусстве своего учителя, некоторое преимущество в виде особой интимности, теплоты и задушевности у Поленова всё же осталось. Ветераны-передвижники неприязненно отнеслись к новому направлению в искусстве. Почти все. Но не Поленов. У своих учеников, открывавших в живописи нечто еще неведомое, Поленов не переставал учиться всю жизнь. Он стал как бы главою оппозиции передвижникам, когда почувствовал, что они из силы передовой превращаются в силу косную. Организационно он так и не порвал с передвижниками и, пользуясь среди них неизменным влиянием, всегда оставался надёжной опорой для молодёжи.
«Христос и грешница», став первым и основным полотном в поленовском «евангельском круге», не исчерпал собой творческие поиски художника, связанные с темой жизни Спасителя. Для сбора дополнительного материала Василий Дмитриевич вновь посещает Рим и Ближний Восток. «Мне хочется доискаться исторической правды, — пояснял художник. — Истина, какая бы она ни была, для меня несравненно выше вымысла». Поиску этой истины художник, в сущности, посвятил всю жизнь. К 1909 году Поленовым была завершена грандиозная работа — 58 картин из жизни Христа. Задача, поставленная перед собою Поленовым, была настолько масштабна, что художник, сколь ревностно он ни был бы предан своей работе, как ни преклонялся бы перед Христом, его деяниями, его учением, не мог выполнить все в равной мере вдохновенно. Его картины проникнуты миром и призывом к добру. Названы они фразами, взятыми из Евангелия: «Дева Мария», «Пошла в нагорную страну», «Пошел в Египет», «И был там», «Возвратился в Назарет», «В Назарете», «Исполнялся премудрости» и т. д.
В предреволюционные годы Поленов увлёкся идеей создания народного театра и организовал его не только в Москве, но и в своей приокской вотчине. Он сам подбирал пьесы для постановок, сочинял новые для детей, сам писал музыку, делал декорации.
Октябрьская революция не остановила деятельности Поленова. Он всё так же пытался работать, продавать этюды. Но прежних сил уже не было. Старый художник жаловался: «Когда у меня покупают теперь этюды, то нюхают: пахнет свежей краской или нет; если пахнет, то дают дешевле». Нестеров, узнав об этом печальном обстоятельстве, содрогнулся: «Не дожить бы до этого!» Но Василий Дмитриевич, несмотря на все невзгоды, продолжал работать как художник, как просветитель. Последним большим трудом его жизни стала диорама — переносной упрощенный театр, который должен был познакомить деревенских зрителей со всем миром. Первый, малый вариант был сделан для собственных детей, чтобы имитировать кругосветное путешествие. Для диорамы Поленову пришлось создать 70 картин.
Ещё в 1906 году Василий Дмитриевич написал свое «Художественное завещание», которое заканчивается такими словами: «Смерть человека, которому удалось исполнить кое-что из своих замыслов, есть событие естественное и не только не печальное, а скорее радостное, — это есть отдых, покой небытия, а бытие его остается и переходит в то, что он сотворил». И в 1927 году, понимая, что дни его сочтены, художник был совершенно спокоен.

Елизавета Газарова Источник: vrns.ru