Мегапроекты – не панацея

Гендиректор компании «ФОК-ГИС» Александр Панин — о причинах неудач «якорных» инвестпроектов СКФО

Первые несколько лет активизации государства в сфере экономической политики на Северном Кавказе убедительно продемонстрировали, что в этом регионе работают далеко не все стандартные механизмы привлечения инвестиций и развития территорий. О том, почему в СКФО не сыграла ставка на крупные «якорные» инвестпроекты, и какими должны быть новые приоритеты во взаимодействии власти и бизнеса в округе, рассуждает генеральный директор компании «ФОК-ГИС» Александр Панин, известный представитель консалтингового сообщества Северного Кавказа.

- Как вы оцениваете изменения в экономической и инвестиционной политике федерального центра на Северном Кавказе после создания профильного министерства и назначения нового полпреда президента в СКФО? Можно ли вообще в данном случае говорить о каких-либо изменениях?

- Серьезных результатов за эти несколько месяцев быть не может, а если брать изменение ситуации за последний год, то из положительных тенденций я бы отметил прежде всего реальное снижение уровня террористической активности и радикализма. А это, в свою очередь, должно отразиться на экономике и инвестициях, которые на Северном Кавказе являются производными от безопасности. Главной причиной, по которой в регион не заходили крупные экономические субъекты, были именно высокие риски, связанные с криминально-коррупционными и террористическими угрозами.

- Насколько, по вашему мнению, более эффективна для управления Северным Кавказом новая конфигурация власти: полпредство плюс министерство?

- Полпредство президента в СКФО сейчас стало заниматься тем, чем должно было заниматься изначально и чем занимаются полпредства в других федеральных округах – это прежде всего политические вопросы, «око государево». Хорошо заметно, что в последнее время на Северном Кавказе стали лучше работать силовики, с приходом Сергея Меликова силовая модель полпредства себя проявляет все больше, и в этом смысле обновленное полпредство выглядит довольно органично. Министерство же должно заниматься реализацией функций, связанных с развитием территории, у него практические задачи, и оно, как мы видим, продолжило курс Александра Хлопонина. Другое дело, что больших успехов на этом пути немного.

- Чем это объясняется? Все теми же специфическими «кавказскими» рисками?

- Думаю, что необходимо формирование эффективного взаимодействия полпредства президента в СКФО и профильного министерства, и решать эту задачу нужно быстро. Нельзя разделять проблемы безопасности на Северном Кавказе и экономического развития. Известно, что «бизнес любит тишину», поэтому инвестиционным проектам в СКФО необходима защита от криминально-коррупционного и террористического воздействия.

Сейчас же приоритет по-прежнему отдается крупным, «якорным» проектам, из которых реально работающими я бы назвал только новый курорт в Архызе и автомобильный кластер, который сейчас создается Карачаево-Черкесией, Чечней и Дагестаном. Остальные большие проекты находятся в замороженном или полузамороженном состоянии, при этом повторяются те же ошибки, связанные с их планированием, размещением и обоснованием.

- Какие именно ошибки? Могли бы вы привести конкретные примеры?

- «Якорные» проекты мало что решают для развития экономики территорий и, как показывают наши исследования, не снижают уровня напряженности в таком регионе, как Северный Кавказ.

Например, в одном из сельских районов Ставропольского края реализуется проект крупнейшего в регионе свинокомплекса стоимостью порядка 7 миллиардов рублей. Благодаря такому притоку инвестиций муниципальный район, в котором находится это предприятие, во всех рейтингах, конечно, выглядит прекрасно. Но это предприятие обеспечивает занятость всего 150-200 человек при численности населения района 40 тысяч и безработице в 600 человек. И это еще не говоря о том, что многих специалистов с уникальными компетенциями приходится завозить, их на месте просто нет.

По идее, от таких проектов ждут, что они дадут работу местным жителям и остановят отток молодежи, а на деле получается наоборот. При этом местный бизнес в крупные проекты, как правило, не включается, поскольку они чаще всего реализуются без учета местной специфики. В результате закупориваются кадровые, управленческие и бизнесовые лифты, и крупные проекты дают обратный эффект, – возникает социальная напряженность, которая приводит к миграционному оттоку населения. И таких кейсов множество.

- Что нужно делать для того, чтобы преодолеть эту ситуацию?

- Здесь как раз открывается большой фронт работы для Министерства по делам Северного Кавказа. Думаю, что именно у него должна быть система оценки инвестпроектов, позволяющая спрогнозировать их эффект для той или иной территории. Нужно понимать, что сами по себе инвестиционные проекты, даже если их будет много, не смогут снять социальную напряженность, а значит, они обречены на неуспех.

Поэтому нужно принимать во внимание – хотя бы просто начать замечать – такие факторы, как земельные, этнические, религиозные, клановые отношения, которые оказывают огромное воздействие на экономику Северного Кавказа. И самое главное – следует учитывать специфику каждого отдельного населенного пункта. В послании президента Федеральному Собранию 2013 года самый первый тезис не случайно был связан именно с местным самоуправлением.

Муниципальный уровень власти ближе всего к людям, но он же и самый сложный. Большинство муниципалитетов – это глубоко дотационные территории с крайне низкой эффективностью управления, и здесь, к сожалению, почти ничего не изменилось за весь постсоветский период: руководители в большинстве своем существуют в рамках советской парадигмы управления, многие не могут и не хотят меняться.

Другая проблема — это сложная система взаимодействия муниципальной и региональной власти. У регионов не хватает прямых рычагов воздействия на руководство муниципалитетов, отсутствует эффективная система регионального управления их социально-экономическим развитием. Поэтому сейчас крайне необходимо формирование современных моделей регионального управления социально-экономическим развитием муниципальных образований.

- Сейчас во многих регионах СКФО – особенно в Ставропольском крае, Дагестане, Кабардино-Балкарии – в самом деле заметно, что главы уделяют повышенное внимание организации местного самоуправления. Как вы думаете, это именно новый вектор, заданный федеральным центром?

- Мне кажется, что в федеральном центре поняли, что рокировки глав субъектов не могут изменить все: дьявол, как обычно прячется в деталях, а в данном случае — на более низком уровне власти. Причем на Северном Кавказе это принимает совершенно особые формы, поскольку границы муниципальных образований и даже субъектов федерации не совпадают с границами традиционного расселения, а значит, у того же инвестора нет готового ответа на главный вопрос: с кем договариваться?

Именно эти факторы до недавнего времени были недоучтены в инвестиционной политике на Северном Кавказе, но как раз они формируют высокий конфликтный потенциал. А бизнес на них реагирует более чутко, чем власть, и не заходит на те территории, где этот потенциал присутствует – например, я не знаю ни одного крупного животноводческого холдинга, который работал бы в восточных районах Ставрополья, хотя теоретически возможности для их прихода хорошие.

Поэтому прежде чем решать собственно экономические проблемы территорий, планировать строительство новых объектов (или, точнее, одновременно с этим), нужно заняться теми вопросами социального и культурного характера, о которых я говорил. Причем не только силовыми методами – сейчас их, наверное, уже недостаточно, в отличие от девяностых годов, когда они были единственно возможными. И начинать надо, повторю, с конкретных муниципалитетов.

- Здесь напрашивается старая идея – в качестве альтернативы мегапроектам нужно поддерживать те очаги экономического роста, которые уже есть. Но многие перспективные бизнесы на Северном Кавказе как были в тени, так и остаются. Что с этим делать?

- Действительно, малый и средний бизнес в СКФО во многом находятся в теневой либо полутеневой зоне, и убедительных попыток вывести их оттуда я назвать не могу. Одним из инструментов для этого является создание индустриальных парков и производственных кластеров, когда на небольшой территории формируется концентрированная группа резидентов, включая местных производителей.

На Северном Кавказе в последние годы мы видели ряд таких попыток, но в основном они заканчивались тем, что в последний момент появлялись крупные игроки, и значительная часть местного актива оставалась за бортом. А крупные игроки, в свою очередь, играют осторожно – с оглядкой на санкции, курс рубля и так далее. Получается еще один парадокс: хорошо известно, как бизнесмены Северного Кавказа инвестируют в экономику других регионов России и за рубежом, а обратного процесса нет. Поэтому мы и не видим на Северном Кавказе каких-то впечатляющих экономических успехов.

А их по-прежнему ждут, как несколько лет назад, когда с именем Александра Хлопонина связывали чуть ли не возможное «кавказское экономическое чудо»? Складывается впечатление, что теперь федеральный центр не слишком рассчитывает на экономические успехи Северного Кавказа – главное, чтобы здесь не взрывали...

- Не думаю, что у руководства страны такая позиция. Все понимают, что если демографический потенциал Северного Кавказа не превратить в человеческий капитал, это приведет к очень тяжелым последствиям. Судя по тем изменениям, которые сегодня делают в структуре управления главы ряда регионов СКФО, например, Ставропольского края и Дагестана, можно рассчитывать, что в конечном итоге это даст значительный экономический эффект.

- С другой стороны, есть риск получить и обратный результат. В том же Дагестане, например, далеко не все довольны массовой сменой муниципальных руководителей.

- Но Дагестан – это же и самый сложный из всех субъектов СКФО. Это, можно сказать, Кавказ в миниатюре, и там действительно не может быть универсальных решений… Главам регионов на Северном Кавказе действительно очень нелегко, потому что они окружены местными элитами, которые во многих случаях сформировались еще в советскую эпоху, а то и раньше. Поэтому процесс смены региональных и муниципальных элит действительно болезненный.

В этом смысле мне импонирует позиция ставропольского губернатора Владимира Владимирова, который демонстрирует себя независимой фигурой, в том числе в формировании новой системы муниципального управления. Такой подход более продуктивен, чем стремление любой ценой создать у себя в регионе работающие производства, желательно – крупные, потому что главное – это трансформация элит.

Что может стать сейчас главным драйвером для экономики Северного Кавказа? Не так давно практически все главы регионов СКФО по случаю введения Россией антизападных продовольственных санкций заявили, что это реальный шанс для сельского хозяйства на Кавказе. Может ли он быть эффективно использован?

- Использовать ресурс сельского хозяйства нужно обязательно, но при этом понимая, что малые и средние предприятия АПК на Северном Кавказе еще не готовы играть по-крупному. Например, они не могут нормально подготовить свою продукцию для поставок в розничные сети, что бы там ни говорили политики о запретительной стоимости входа на полку, и им надо реально помочь.

В СКФО есть хорошие возможности по сыру, мясу, овощам. Сельское хозяйство – это действительно та сфера, где могут возникнуть те самые карьерные и бизнесовые лифты. Мы это видим, например, по проекту развития интенсивного садоводства в Кабардино-Балкарии: фрукты и овощи из этой республики действительно попадают на полки магазинов по всей стране.

Николай Проценко Источник: kavpolit.com