Трудное "освобождение" мегарегулятора

С 1 сентября 2013 года Банк России-де-факто превратился в российский мегарегулятор. Практически сразу же он столкнулся с серьезными вызовами в сфере банковского надзора. Речь идет об отзыве лицензий Мастер-банка, а затем БПФ, Инвестбанка и Банка «Смоленский». Вместе с тем, это лишь наиболее заметные эпизоды: после смены руководства Банка России в конце июня текущего года уже отозваны лицензии 25 кредитных организаций.

Очевидно, что решения, подобные тем, что были приняты в отношении перечисленных кредитных организаций, вряд ли могут быть мотивированы разовыми нарушениями. Тем не менее, систематические нарушения законодательства банками, входившими в топ-200, долгое время были вне поля активной работы надзорного блока Банка России. Это оставляет наблюдателей перед малоприятной развилкой: либо случившееся — фиаско микропруденциального надзора, либо эпизод с отзывом лицензии четырех заметных рыночных игроков — проявление такого феномена, как «захват регулятора» (regulatory capture). Иными словами, надзорные подразделения Банка России были осведомлены о сомнительной деятельности этих банков, но под внешним воздействием эта информация до известного момента не обнародовалась.

Второе представляется более вероятным, учитывая особую «отношенческую» схему взаимодействия центрального банка с кредитными организациями. На частые конфликты целей микро- и макропруденциального надзора российского регулятора указывают и зарубежные исследователи. Например, С.Клайес и К.Шурз (Claeys, Sophie & Schoors, Koen, 2007. «Bank supervision Russian style: Evidence of conflicts between micro- and macro-prudential concerns», Journal of Comparative Economics, Elsevier, Vol. 35(3), Pp. 630–657, September) накануне кризиса 2008–2009 годов отмечали, что Банк России неохотно отзывает лицензии банков-нарушителей законодательства в субъектах федерации с недостаточным уровнем развития регионального банковского сектора, а также кредитных организаций, имеющих существенную долю рынка в том или ином операционном сегменте (рынке депозитов, межбанковского кредита и т.п.). Подобный «селективный» надзор ослабляет рыночную дисциплину, хотя «захват регулятора» — практика, которая характерна и для развитых экономик. (Не случайно ее исследования были начаты в 1990-е годы французскими экономистами Ж.-Ж.Лаффонтом и Ж.Тиролем, а такое направление, как экономика регулирования (economics of regulation), занимало особое место в работах французских исследователей второй половины XX века).

Вместе с тем, в западных экономиках, как правило, речь идет о ситуации «мягкого захвата», которые зачастую сложно разграничить с взаимоотношениями бизнеса и власти в рамках government relations (GR). На наш взгляд, последние меры Банка России как раз являются сигналом участникам рынка о том, что существуют определенные пределы влияния групп интересов на решения, которые принимает регулятор, и попытки их обойти грозят возмездием даже тем кредитным организациям, которые весьма велики по объему активов и, возможно, пользовались протекцией прежнего руководства регулятора.

Насколько удачной окажется попытка Банка России освободиться от неприемлемой степени захвата со стороны участников рынка, пока говорить преждевременно. Общеэкономическая ситуация, «железобетонные» позиции госбанков и продолжающаяся структурная перестройка российского мегарегулятора осложняют положение дел. Однако представляется, что это важное начинание, на фоне вялой общеэкономической динамики и непоследовательной пенсионной реформы вполне претендующее на включение в перечень главных экономических итогов года.

Михаил Столбов Источник: mgimo.ru