"У Москвы проблема с восприятием ближнего зарубежья"

Интервью с председателем парламентского комитета Грузии по международным делам.

В 2013-м новое руководство Грузии продолжило курс на улучшение отношений с Россией. В конце года были возобновлены поставки грузинских фруктов в РФ, кроме того, российская сторона согласилась упростить визовый режим для грузинских перевозчиков. В то же время в Тбилиси по-прежнему декларируют приверженность евроинтеграции. В ноябре Грузия предварительно утвердила соглашение об ассоциации с ЕС. Подписать договор власти республики планируют в 2014-м. О внешней политике Грузии при новом руководстве «Лента.ру» поговорила с председателем парламентского комитета по международным делам Тедо Джапаридзе.

По мнению парламентария, Грузия занимает важнейшее стратегическое положение между Россией и Западом и по этой причине может стать отправной точкой для диалога между сторонами. Джапаридзе также убежден, что Запад ожидает от Грузии сближения с Россией, но последняя еще не предложила Тбилиси собственные варианты политики «добрососедства».

«Лента.ру»: В качестве приоритетов грузинской внешней политики вы ранее называли отношения с Евросоюзом, а как отдельное направление упоминали ближайших соседей — Турцию, Азербайджан, Армению. Грузия нашла свою нишу на Южном Кавказе? И вообще, довольны ли вы динамикой развития страны за минувший год?

Тедо Джапаридзе: Более динамичному развитию Грузии (помимо так называемого «коабитационного режима») в значительной степени мешал, особенно в сфере внешней политики, к сожалению, ставший традицией грузинской политики синдром «категоричного выбора» между Востоком и Западом. Малое государство чувствительно реагирует на конспиративные теории в период формирования новых геополитических обстоятельств. Внешняя политика, естественно, становится инструментом внутриполитической борьбы, страна будто разделяется на «предателей» и «патриотов». Переходный период в Грузии не может быть молниеносным, он уже продолжается целых 22 года, со дня обретения независимости — на строительство не только независимого, но самостоятельного государства уходят десятилетия, а то и больше. Выбор был между реальной политикой и воинственным галдежом. Новая власть выбрала первый путь — путь реализма, прагматизма и того, что Киссинджер называл Realpolitik.

В региональном масштабе мы должны были определиться не только, кто есть мы, Грузия, но где, в каком регионе мы находимся. На Южном Кавказе нет элементарных механизмов коллективной безопасности. Их и не может быть, учитывая сегодняшнюю расстановку сил в регионе и наследство недавнего прошлого — конфликты, войны, оккупированные территории. Некоторые грузинские политики как минимум трижды в день упоминают Евросоюз и Запад, однако я думаю, что о реальной поддержке со стороны Европы говорить рано. Европа занята своими внутренними проблемами. Но так называемый «европейский путь» нам необходим — для нашего внутреннего демократического развития, становления институтов власти, законности. Других более привлекательных примеров демократического развития у нас нет, да и наш северный сосед никак не может предоставить свои собственные варианты политики «добрососедства», подобной хоть той, которую предложила Европа.

Мы все еще стараемся решить существующие проблемы, в том числе и конфликты, при помощи инструментов, методов и менталитета эпохи «холодной войны», a может быть, и более ранних времен — XVIII-XIX веков. Как говорил Бонапарт, единственный результат истории — география: СССР исчез с политической карты, но Грузия остается соседом Российской Федерации (а этот факт — действительно постоянная и неизменная перспектива) — со всеми вытекающими из этого проблемами. Было бы хорошо, если бы и Россия помнила, что Грузия — независимое государство, которое никогда не отступит от своих стратегических интересов.

Вместе с тем ежеминутно мы должны помнить, что рядом — Северный Кавказ. Сложнейший регион и «головная боль» Кремля и исторически, и сегодня. Северный Кавказ — соседний с нами сложнейший мусульманский мир, который исламские фундаменталисты используют во всех внутренних проблемах или глобальных играх. Нельзя забывать исторически горький опыт Грузии в отношении Северного Кавказа. Хотя разговор об этом может завести нас далеко. Но одно надо сказать прямо: поможет ли урегулированию отношений России с республиками Северного Кавказа признание Абхазии и Цхинвальского режима? Как, например, может иметь независимый статус «Южная Осетия» с 15 тысячами жителей и оставаться автономной республикой Северная Осетия, где проживает более полумиллиона жителей? Конкретной и сложнейшей проблемой, конечно, для нас остается то, что 20 процентов территории Грузии оккупировано Россией, и надо искать выход из этого тупика. К тому же и современный контекст (международный терроризм и новое перераспределение, поиск нового «большого компромисса») не дает возможности расслабиться.

Отношения Грузии и России должны стать более предсказуемыми?

И прагматичными. Вместе с политическим порядком в сегодняшнем мире изменились и вызовы. Международное сообщество, оказавшееся перед ранее неизвестными глобальными рисками, вынуждено реагировать на новые вызовы неапробированными методами. Соответственно, государства так называемой «окраинной Европы» переживают сложный период. Ситуация, в которой оказались Южный Кавказ и Черноморский регион, напоминает политико-экономическое дежавю — это похоже на страны Центральной Европы после Второй мировой войны. В противовес желанию «возвращения в Европу» активизирован фактор доминации России. Хотя у Москвы имеется реальная проблема с адекватным восприятием ближнего зарубежья. В этой неопределенности несколько постсоветских стран думают об одновременном сближении с Евразийским союзом (пока речь на уровне идеи, и то пока только о Таможенном союзе) и с Евросоюзом, несмотря на то что это невозможно уже технически. Грузия выбрала европейский путь, и это подтверждается вильнюсскими соглашениями. Это факт. Но есть реальная политика — и фактом является так же и то, что Запад ожидает от Грузии сближения в параллельном режиме и с Россией. Если допустить, что это решаемая задача, а не теоретически-иллюзорная, то в этом случае и от Брюсселя, и от Москвы необходима согласованная и понятная для нас позиция в отношении нашего региона. Наши партнеры вроде бы понимают это, однако тема пока остается лишь на уровне пожеланий и деклараций.

Вы придаете особое значение региональному контексту в грузинской внешней политике?

В существующей данности параллельно геополитическому должен создаваться «региональный контекст». Это трудная задача, попытки в этом направлении не должны быть оценены как «предательство» ценностей ни в стране, ни за ее пределами. Приоритет регионального контекста не означает изолированности, ограничения сферы деятельности для грузинского государства, доминирования только региональных понятий. Напротив: это потенциал для внесения своей доли участия в создание глобальной безопасности и, соответственно, для получения политических дивидендов. Только государство, выполняющее ответственную роль в своем регионе, может максимально участвовать в «глобальной игре». Приложим усилия и построим европейские институции, правовое государство, тогда реальный государственный и экономический прогресс создаст привлекательную среду в стране. Соответственно, это создаст шанс для урегулирования отношений с Цхинвали и Сухуми.

Время бряцать оружием должно завершиться. Грузия — малое государство. Исходя из конъюнктуры сегодняшнего мира (общие вызовы), наш «порядок дня» — глобальная безопасность. Не средневековый принцип «победителя» и «проигравшего» и военная риторика. Наш путь — выбор по политической траектории от регионального к глобальному. Если мы соглашаемся с европейцами в том, что Южный Кавказ — это точка пересечения «соседской политики» ЕС и «ближнего зарубежья» России, тогда Запад (a также и Россия) должен вовремя понять демократическую перспективу нашего региона в комплексном контексте политики, экономики и безопасности. Этот процесс не двинется с места (а если двинется, то будет заблокирован) без включения РФ, и отстранение Москвы — в лучшем случае политический дилетантизм. Но это должны понять и в Москве. Мир не разделен на лагеря врагов и друзей Грузии. Международное сообщество думает не только о нас. У него есть и другие заботы. Поэтому утверждать свою государственность нам приходится не в простом, а в комплексном мире, где между государствами доминируют многосторонние и двусторонние альянсы, а не противостояние между правыми и виноватыми.

Каково место или функция Грузии в частности и всего Южного Кавказа в целом в этой ситуации?

Новое перераспределение мира — от однополярного вначале, затем к биполярному, а сейчас к многополярному — это факт. Как отмечают российские эксперты, «мировая система двинулась к восстановлению баланса, следовательно, востребовались механизмы, которые работали в прежние времена». Но, видимо, нужно добавить: «механизмы» в новой интерпретации. Мы не должны растеряться в сложных обстоятельствах и должны отыскать свою нишу. У нас имеются собственные проблемы, и их решение невозможно без Запада. Хотя я знаю, что у российских коллег есть другое мнение по этому поводу. Но давайте поговорим о нашей позиции. Наверное, в первую очередь надо думать о том, как дать Западу возможность помочь нам. Аксиоматично, что это, возможно, будет проще при максимальной нормализации отношений Запада с Россией.

Диалог — трудное политическое искусство и требует наименьшей раздраженности партнера для того, чтобы решить собственные проблемы и не усложнять возможности их решения. Поэтому и утверждаю, что Грузия не должна быть раздражителем в отношениях между Западом и Россией. Это вовсе не означает исключения темы Грузии и диалога между Россией и Западом — наоборот, убрав постоянный негативный заряд, Грузия предстанет как возможность для Запада и России найти точки соприкосновения, что тем самым (это главный посыл!) решит наши насущные проблемы, в первую очередь территориальные. Надо сделать Грузию тем местом, где Россия и Запад соглашаются, соревнуются, но не борются друг с другом за собственные интересы. Понятно, что «не раздраженный партнер» не дает полной гарантии, хотя создает совершенно другую перспективу, хотя бы теоретический шанс для решения наших проблем. «Возможность появления шанса» в дипломатии и во внешней политике — не второстепенный вопрос. Мы должны облегчить нашим западным друзьям сложный диалог с Кремлем и в общем контексте, и в отношении наших проблем. Это не будет легко из-за геополитических интересов «сильных мира сего», особенно после войны 2008-го.

Мы должны избежать политического провинциализма и должны осознать, что функция Грузии сегодня — соединяющий мост, а не буфер. Механизмы коллективной безопасности региона — значительный фактор в широком контексте, в направлении северном, южном и восточном. В сегодняшнем мировом порядке Южный Кавказ — центр почти всех глобальных проблем безопасности. Если американцы реально осуществляют в отношении РФ «перезагрузку» (конечно, речь о «перезагрузке» в области безопасности, а не о тотальных изменениях отношений, так как Америка и Россия — носители различных геополитических интересов, кодов, политических плюсов и минусов), это должно быть нам понятно. Невозможно игнорировать интересы большого государства. Но и большое государство должно учитывать интересы малых соседей — так устроен сегодняшний мир, где безопасность, стабильность, экономическое благосостояние — неделимые понятия.

Что необходимо для решения этих задач?

Самое главное, что нужно для решения этих важнейших задач, — демократическая консолидация внутри страны и создание государства, которое будет обеспечивать безопасность и благосостояние всех жителей, а не фасадный рекламный баннер. И помнить уроки истории, не повторять старых ошибок. Как говорил один философ, «когда кончается история, начинается зоология и политический балаган». Грузии предстоит сложнейший путь — стать дееспособным государством, которое независимо принимает все свои решения, учитывает интересы других государств. Это для Грузии «гордиев узел» XXI века, который она обязательно развяжет.

Источник: lenta.ru