Почему на Украине не будет люстраций

Фото: Екатерина Кузьмина/РБК

Слово «люстрация» происходит от древнеримского очистительного обряда. И принятый на Украине в боях и драках закон о люстрациях («Об очищении власти») вполне соответствует древнему значению: его предназначение – сугубо обрядовое.

После получения Украиной независимости и запрета КПСС во главе страны оказались партократы среднего уровня и советская хозяйственная номенклатура. Как и повсюду в СНГ, ни о какой люстрации речи всерьез идти не могло. Политический строй изменился не благодаря усилиям снизу или деятельности оппозиции. Никакой силы, заинтересованной в решительных и принципиальных кадровых обновлениях и чистках, не имелось.

Но после победы «оранжевой революции» в 2004 году тема люстраций вынырнула из политического небытия. Тогда были уволены, по разным подсчетам, от 10 до 20 тыс. чиновников. Однако речь шла не о легитимном и осмысленном акте «очищения», а о сведении счетов с неугодными и об освобождении мест для новых людей.

Через десять лет на волне послемайдановского энтузиазма и разгорающейся предвыборной кампании к этой идее вернулись. Желание разыграть люстрационную карту объединило различные парламентские и внепарламентские силы; апофеозом усилий последних стала сцена с засовыванием депутата Виталия Журавского, избранного от Партии регионов, в мусорный бак. Спикер Александр Турчинов, подыгрывая боевому настроению собравшихся у стен Рады протестующих, пообещал не выпускать коллег из зала, если они не проголосуют за закон.

Но что же получила Украина на выходе? «Закон об очищении власти» скорее напоминает древнеримские проскрипции, когда торжествующие победители типа Суллы или Октавиана включали своих противников в списки на репрессии.

Во-первых, критерии выбора «люстрируемых» весьма субъективны. В них включены все высшие чиновники государства с 25 февраля 2010 по 22 февраля 2014 года; эти люди считаются «подозрительными» по одному лишь факту вхождения во вполне легитимное правительство Николая Азарова.

Во-вторых, предусмотрена люстрация руководителей правоохранительных органов, не подавших в отставку в период Евромайдана, а также их сотрудников, каким-либо образом причастных к действиям против активистов протестных акций. Это подрывает будущую лояльность силовиков государству, делая из них козлов отпущения. Где гарантия, что нынешние участники АТО не будут завтра люстрированы, а то и судимы по тем же основаниям?

Можно сколько угодно спорить о целях и идеалах Майдана, но тот факт, что большинство действий его участников, начиная с захвата министерств и забрасывания милиции коктейлями Молотова, были незаконными и подлежали пресечению, неоспорим. Карая задним числом в том числе и тех, кто выполнял свой профессиональный долг и законные приказы руководства, нынешнее правительство копает себе яму с учетом вероятных в будущем крупных общественных потрясений и незавершившейся войны на юго-востоке.

В-третьих, в решении о люстрации есть ряд нелепостей и несостыковок. Петр Порошенко почти год прослужил министром экономики при Викторе Януковиче в 2012 году. Но закон не распространяется на выбранных должностных лиц, в том числе президента. Почему Порошенко мог быть «честным» министром, а его тогдашние коллеги – нет? Кроме того, правительство Юлии Тимошенко подало в отставку лишь 3 марта 2010 года, и потому действие люстраций распространяется и на ее министров.

Невозможно отделить агнцев от козлищ, и потому можно предугадать, что закон так и не заработает. Любая попытка люстрации будет возможна лишь как популистское усилие, лишь порождающее дополнительную коррупцию: ведь «карать» кого-то надо, а потому возникает нужда избавляться от кар за соответствующее вознаграждение.

Восточная Европа в начале 1990-х уже столкнулась с подобной проблемой. Даже в тех странах (Чехия, Польша), где люстрация состоялась, она выразилась в основном в ограничении политических прав бывших сотрудников спецслужб и их информаторов. За несколько десятков лет существования коммунистического режима в него были в той или иной степени инкорпорированы очень многие жители. Поэтому попытки расширить сферу действия люстраций были обречены на провал.

Украинская ситуация отличается тем, что речь не идет о борьбе с наследием тоталитарного режима (хотя в законе есть упоминание и об этом), а о недопущении возвращения к власти конкретных политических соперников. Между победителями и проигравшими нет никакой принципиальной разницы. Все они – порождение одного и того же социального слоя, конкретных обстоятельств украинской жизни рубежа веков. Тот же Порошенко, стартовавший в политику по благословлению Леонида Кучмы и затем порвавший с ним, примкнувший и отошедший от Виктора Ющенко, вновь приближенный к власти при Януковиче, но затем дальновидно от него дистанцировавшийся, олицетворяет неуловимую переменчивость украинского правящего класса. Упрощенно говоря, люстрируют те, кто сами по-хорошему подлежат люстрации.

И неудивительно, что должность уполномоченного правительства по антикоррупционной политике уже покинула Татьяна Чорновол, а назначение по свежим следам Евромайдана другого журналиста, Егора Соболева, главой «люстрационного комитета» обернулось пшиком, ибо комитет не получил никакого официального статуса.

Случай Украины показывает, с какими вызовами сталкивается постсоветское государство, объявляющее устами своих вождей, что становится на путь демократических реформ и намерено твердо двигаться в западном направлении – хотя и «элита», и «низы» ментально к тому не готовы. Люстрация в этом случае практически наверняка окажется не «чисткой» элиты по восточноевропейской или другой модели, лишь а популистским экспериментом, обреченным на неудачу.